Отец
Шрифт:
Между тем братишка подрос и стал мне доказывать, что это только его родители, а не мои. Он был похож на меня внешне, но какой-то смуглый и я называл его «монгол-татарин – мусхутдин». Существует ли реально последняя национальность, я не знаю до сих пор. Но тогда, по моему детскому разумению, это доказывало, что родители были все-таки мои, а не брата. До драки у нас не доходило, я почему-то был гораздо сильнее Виктора. Отец нас явно любил обоих и одинаково. Когда зимой мы ломали лыжи на местных довольно крутых горках, он ругался не сильно и всегда покупал новые. А вот велосипед в семье был всего один, и пользовались мы им по очереди. Правда, отец его брал, когда хотел, а мы только тогда, когда он разрешал. Такая вот несправедливость…
Конец ознакомительного фрагмента.