Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры
Шрифт:
Я все эти годы скисал в маринаде нищеты, протухал в комнате с закопченными окнами, желтел от гепатита А, покрывался морщинами от дурной водки-табуретовки, лысел от недостатка витаминов, психовал от стрессов, терял зубы от авитаминоза. Ну и во мне плескалась целая цистерна неизрасходованного тестостерона, от которого, как известно, быстро наступает старость. Впрочем, от скуки старость наступает еще быстрее. Единственное, что развлекало меня все эти годы, – это бесплатный канал телика, по которому крутят интерактивные мыльные оперы. Щелк кнопкой на пульте – и Хосе Антонио на экране приобретает мой внешний вид, хотя и продолжает ходить, как танцор фламенко. И мне кажется, что это я хожу, как танцор фламенко,
Так что сегодня мы с оборотнем-миллиардером не шибко-то и похожи. Вернее, он похож на меня такого, каким я должен быть. Это гад украл и мою биографию, и мою рожу, а потом использовал все это с большим толком, чем я сам. Он обрел ту свободу творить, которую так хотел я. И натворил!
Чей же это трюк и какому бесу это понадобилось?
Хватит мыслить. Все и так ясно. Теперь это он – настоящий. Он – оригинал. А я, получается, стал у него бледной тенью. И попробуй докажи, что этот оборотень меня обобрал. Оборотень... А может, и в самом деле я имею дело с чертовщиной?
– Сэр, – опять возник «английский слуга».
– Чего тебе?
– С пудингом пришлось помучиться, но все же я сделал это, сэр. У меня получилось!
– А у меня ничего не получилось. Исчезни!
– Сэр, к вам посетитель. Он ждет вас в туалетной комнате. В туалете номер пять.
Посетитель, да еще в сортире? Во времена моей молодости сортир был наилучшим местом для выяснения отношений путем быстрого прикладывания кулаков к лицу оппонента. А вдруг сам Грамматиков пожаловал?
Я выскочил из кабинета и бросился в сортир, пардон, туалетную комнату. Но туалет номер пять был пуст. Это заведение представляло собой настоящий фестиваль передовой сантехники, ничего полинезийского. Унитаз и его родственники, ванны, джакузи и вообще неведомые мне устройства. Фонтанчики, выбрасывающие разноцветные светящие жидкости. Растения с листьями, напоминающими туалетную бумагу. Синтетический геном даже вывел на листьях надпись из более темного пигмента «Геноциркус. Все права сохранены». На реальных веточках виртуальные птички щебечут-надрываются. И еще тут нечто, что я при первой встрече с трудом идентифицировал как биде. А вообще на хрена биде мужику, или, может, я сильно отстал от жизни?
«Желаете облегчиться», – спросил унитаз, на его бортике даже образовалось подобие лица.
– Желаю, чтобы вы все заткнулись... Птички, цыц, вашу мать.
Я ткнул пупырышек в стене, напоминающий сосок женской груди, и в ванну полилась теплая голубая вода.
Опустил руку в ласковую воду, взял маленькие золотистые ножницы. Если жизнь – сплошной неисправимый позор, если меня обокрали вплоть до биографии, то остается последнее – курс в никуда. Я такой вариант всегда приберегал на сладкое. Прикончить себя в какой-нибудь питерской конуре, чтобы мой труп по-быстрому утащили ассенизаторы – это одно, а вот если то же самое, но на шикарной космической вилле, среди биде и всяких чудес – это уже совсем другое. Две большие разницы, как говорят в Одессе...
Я посмотрел на себя в зеркало. Обычно я говорю тому небритому персонажу с мешками под глазами и с морщинившимся лбом: «Иду на ты». Но сейчас я сообщил ему:
– Иди в задницу.
Потом закрыл глаза и поднес ножницы к запястью. Почувствовал острый металл на коже и снова повторил:
– Иди в задницу.
– Сам иди, дорогу показать?
К некоторым фокусам технического прогресса привыкнуть невозможно. Сегодня почти каждое зеркало – это экран, который показывает не твое изображение, а мимоида. Показывает тебя таким, каким бы ты хотел себя видеть, чуть постройнее, порумянее, посвежее.
– Свет мой зеркальце, скажи, что за чмо я вижу вместо нормального отражения? – вопросил я.
– Это Негр, – отозвалось «ненормальное отражение». – Мне надоело щадить твое самолюбие и выскакивать в виде малопривлекательного чертика, когда ты попадаешь в очередную задницу.
Ага, то, что сидело в моей голове, вроде как обрело человеческий облик. Так, поговорим со своей собственной шизофренией.
– То есть я вижу в каком-то смысле часть самого себя?
– Ты видишь себя, – уточнил зеркальный Негр и не забыл подцепить: – Причем с лучшей стороны. Во мне нет ничего такого, чего бы не было в тебе. Я – это твои мысли и твои эмоции, только очищенные и усовершенствованные. Мм-м, кстати, как мне к тебе обращаться? Если в старорежимном стиле, то, наверное, «хозяин». Но я бы предпочел обращение «брат». Я голосую за «брата», ты воздержался, решение принято почти единогласно. Ну, брат, что тебе мешает наслаждаться жизнью на миллиардерской вилле?
– То мешает, что это жизнь не моя.
– Может быть, ты ошибаешься, брат?
– Может быть, минуя банальности, ты расскажешь мне о миллиардере, именуемом Грамматиков.
– Я лучше расскажу о тебе. Невооруженным глазом видно, как ты завидуешь ему. Оно и понятно. Пока этот «оборотень» лапает королевок красоты за их «булочки» и «кексики», ты собираешь стеклотару по помойкам и из королев видишь только ту, что принимает бутылки. У приемщицы, извините, не ножки и попка, а костяная нога и жиленная жопа. И кулачище такой, что разок двинет и нокаут обеспечен. Более того, твоя «королева» всегда говорит только простыми бессубъектными предложениями: «Отвали», «Надоел», «Иди проспись». Она, кстати, ответила бы согласием, если бы ты сделал ей нескромное предложение...
– Она не в моем формате. Усвоил, Негр?
– А еще, кроме зависти, я вижу в тебе пассивность, интровертированность и мечтательность. Это именно то, что не позволяет тебе стать таким, как он. Грамматиков, напротив, демонстрирует активность, экстровертированность и прагматичность. Вы с Грамматиковым, как иллюстрации из учебника по психологии.
– Фрейд, входите пожалуйста, сообразим на троих.
– Юнг, – поправил Негр.
– Ах да, забыл. Юнг, он самый. Ты знаешь все, что я забыл.
– А ты, брат, надеюсь не забыл, что там раскопали в тебе Дворкин с Маркизом в Петронезии? Информационную структуру приличных размеров. Только Дворкин не понял или сделал вид, что не понял, о чем речь, а Маркиз не пошел дальше предположения, что это заурядная клиентская программа, которая сидит и ждет, когда откуда-то хлынет водопад внешних кодов. Глупые мальчики, начитавшиеся сказок об ужасах психопрограммирования, так и не смогли разглядеть в этой структуре обратную сторону твоей личности. Программе-клиенту, конечно, нужен поток внешних управляющих кодов, а вот обратная сторона твоей личности нуждается только в раскрепощении и связи с внешним миром...
– Не строй из себя теоретика.
Негр ненадолго застыл с раскрытым ртом, ни дать ни взять чудак ученый, для которого взгляда на какую-нибудь былинку достаточно, чтобы погрузиться в пучину вязких размышлений об основах бытия.
– А ты, брат, не строй из себя тихого собирателя стеклотары. Обратная сторона твоей личности является миллиардером, входящим в хит-парад богатеев Форбса. Обратная сторона личности компенсирует, а это слово у психоаналитиков вполне в законе, недостатки фасадной стороны этой же самой личности.