Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921
Шрифт:
Георгий Иванович родился 18 октября 1887 г. в г. Евпатория, по национальности — грек. Образование получил в Николаевском кадетском корпусе (1904), окончил Михайловское артиллерийское училище (1906). На военной службе находился с 1904 г. (стаж в 1918 г. — 14 лет). Офицер 2-го Финляндского стрелкового артиллерийского дивизиона. Участник войны в Галиции на Юго-Западном фронте, контужен в спину; старший адъютант в Генштабе, капитан.
По воспоминаниям генерал-лейтенанта А.С. Лукомского, в условиях начавшегося слома старой армии, «в Петрограде в Военном министерстве с первых же дней революции выделилась группа молодых офицеров Генерального штаба (прозванных “младотурками”), которые, желая выделиться и выдвинуться в период революции, начали проповедовать необходимость ломки “старых, отживших и революционных” отношений между офицерами и солдатами; требовали введения всюду комиссаров и комитетов, уничтожения погон и т. д.» [55] При Керенском Теодори прошел 3-месячные подготовительные курсы второй очереди военного времени при Императорской Николаевской военной академии (1917), созданные вследствие нехватки офицеров-генштабистов на фронтах Первой мировой.
55
Страна гибнет сегодня: Воспоминания. М., 1991. С. 63.
После Октябрьского переворота Императорская Николаевская военная академия раскололась на противников и сторонников работы за советскую власть. Первую группу составил ряд слушателей (гвардейцы уехали сразу после революции) и профессура — из бывших гвардейцев и конницы. Вторую группу составил старший курс, лидирующее место в котором уже тогда занял староста курса Теодори. Староста курса — посредник между профессорско-преподавательским составом
56
См.: Машкин Н.А. Высшая военная школа Российской империи — начала XX в. М., 1997.
57
См. подр Крушельницкий А.В. Ликвидация контрреволюционного саботажа в Военном министерстве в первые месяцы Советской власти // Исторический опыт Великого Октября. М., 1986. С. 162–171.
58
Цит. по: Машкин Н.А. Указ. соч. С. 179.
Теодори по успеваемости занимал примерно 61 позицию из 233, т. е. закончил академические курсы по 1-му разряду, хотя и не попал на мраморную доску [59] . 12 марта 1918 г. выпускники ускоренных курсов при академии были распределены между Северным (Петроградским) и Западным (Московским) участками Завесы — иррегулярных частей, созданных для противодействия германской оккупации. Лидер выпуска Теодори стал начальником отделения оперативного отдела штаба Северного района Завесы, где сразу же столкнулся со «старыми генштабистами». В частности, Теодори обвинил в измене военного руководителя Северного участка отрядов завесы выдающегося военного инженера генерала Алексея Владимировича Шварца, его начальника штаба генерала Бориса Владимировича Геруа (оба «антантовцы», а потому противники «позорного» Брестского мира и сторонники «демократической республики») и начальника оперативного отдела штаба Северного района Филиппа Ивановича Балабина [60] . Через полтора месяца обвинения Теодори подтвердились: все трое, как и ряд «генштабистов из гвардейцев», эмигрировали на Украину к гетману П.П. Скоропадскому.
59
РГВА. Ф. 40307. On. 1. Д. 22. Л. 5 об. Дело — «Списки офицеров, окончивших подготовительные курсы военной академии за 1917–1919 гг.».
60
Там же; Тинченко Я.Ю. Голгофа русского офицерства в СССР. М., 2000. С. 328.
Ф.И. Балабин на допросе в ОГПУ в 1931 г. показал: «Я лично ушел из штаба [Северного района] после неприятности со своим помощником, на почве личных отношений. Мои помощники — офицеры… курсов Генштаба выразили мне порицание за высокомерное обращение, говорили, что за глаза я называю их недоносками и т. д. Условия службы создавались очень тягостные…» [61] Этим помощником и был Теодори. После конфликта с главным руководителем работ 4-го участка Военного строительства Петроградского района Н.И. Флоринским и поддержавшим последнего начальником оперативного отдела штаба Петроградского района Б.А. Бренделем Теодори отстранен от должности распоряжением начальником штаба Петроградского района Б.В. Геруа (29 апреля 1918 г.) [62] .
61
Цит. по: Там же. С. 322.
62
Русская армия в Великой войне: Картотека проекта // www.grwar. ru/persons/persons.html.
На следующем допросе Балабин охарактеризовал выпуск 1917 г. более подробно. Здесь же он дал предвзятую характеристику выпуску, но, вероятно, достаточно точную характеристику Георгию Ивановичу: «П.А. Мей, Теодори, Колесников и несколько других сотрудников моего оперативного отделения, все молодые генштабисты, окончившие ускоренный курс академии в 1917 году, малознающие (? — С.В.), малоопытные, [с] сильно развитым духом критики в отношении старых генштабистов — особенно Теодори, демагогические выпады которого ясно показывали на стремление сделать быструю карьеру; самолюбивый, настойчивый, он являлся безусловным идеологом сплоченной группы своих товарищей, подчеркивал эту сплоченность и, когда считал это нужным, выступал с протестами от сомкнутого фронта своих товарищей-единомышленников. По политическим] убеждениям все они, кажется, примыкали к эсерам» [63] . Следует заметить, что при Временном правительстве такие политические «убеждения» были весьма выгодны, но весной 1918 г. были явным анахронизмом. Генштабисты, занимавшие высокие должности, подчеркивали недостаток опыта выпускников подготовительных курсов и старшего курса академии, причисленных к корпусу офицеров Генштаба еще в сентябре 1917 г. За «аттестованных» таким образом Балабиным генштабистов Тита Степановича Косача и Владимира Федоровича Тарасова вступился Теодори. За это его уволили со службы. Ключевым событием стало состоявшееся 30 апреля 1918 г. заседание причисленных к Генштабу сотрудников Северного участка и Петроградского района Завесы. Собравшиеся решили твердо отстаивать свои права, признав «случай с Теодори» «общим делом» [64] . Так на основе выпуска сложилась группа офицеров, лидером («идеологом», по выражению Балабина) которой стал Теодори. В конечном итоге генштабисты ускоренных курсов отстояли свои права. Начальник оперативного отделения штаба Северного участка и Петроградского района Завесы П. Боровский в мае 1918 г. принял «Инструкцию», в которой возложил обязанности дежурств после окончания занятий в штабе (между прочим, это после 16 часов) на однокурсников Теодори, а ведение дежурств конкретно на П.А. Мея. Причисленные с Генштабу наделялись Боровским правом «обращаться ко мне всегда, не исключая случаев, когда я занят переговорами с другими лицами, не подлежащими к составу оперативного отделения». Все столы отделения возглавили однокурсники Теодори: 1 — й — Иван Дмитриевич Чинтулов, 2-й — Павел Алексеевич Мей, 3-й — Константин Хитрово, 4-й — Владимир Юлианович Стульба [65] .
63
Цит. по: Тимченко Я.Ю. Указ. соч. С. 329–330.
64
Кавтарадзе А. Г. «Советское рабоче-крестьянское правительство… признало необходимым и учреждение…высшего военноучебного заведения» // ВИЖ. 2002. № 10. С. 33. С. 34.
65
РГВА. Ф. 862. On. 1. Д. 28. Л. 5. и след.
Позже, 15 февраля 1919 г., Теодори заявил своему начальнику Семену Аралову, признанному ныне первым руководителем ГРУ: «Я с трудом и большими усилиями сохранил выпуск в феврале и марте 1918 года, спаял его за лето». По его словам, генштабисты ускоренных курсов вступили в конфликт со старыми генштабистами дореволюционных выпусков, но завоевали доверие Главнокомандующего Восточного фронта, с сентября 1918 г. — Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики бывшего подполковника старой армии [66] Иоакима Иоакимовича Вацетиса. В итоге представители выпуска 1917 г. заняли ответственные должности на фронтах, но старому генералитету удалось убрать однокурсников Теодори «из главных управлений» военного ведомства, то есть из центрального военного аппарата [67] .
66
Теоретически в Советской России чины отменили, но в действительности субординация в кастовом военном ведомстве оставалось, поэтому к чинам слово «бывший» не прибавляется.
67
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 204.
27 мая Теодори прибыл в Москву и был назначен Араловым консультантом Оперода. Все ли было гладко в новорожденном органе военного управления? — Отнюдь нет: на момент приезда Теодори было сформировано лишь Разведывательное отделение (во главе левый эсер Краснов), полусформированы Оперативное отделение (левый эсер Николай Васильевич Мустафин, возглавивший чуть позднее Военно-цензурное отделение), названное в отдельных документах Секретным оперативным отделением [68] , и Организационно-учетное отделение (большевик Н.Г. Семенов); кроме того, большевик Сергей Чикколини запланировал формирование Отделения военного контроля [69] .
68
См., напр.: РГВА. Ф. 862. On. 1. Д. 38. Л. 36.
69
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 20 и след.
До заключения Брестского мира в оперативном подчинении предка Оперода — «особого оперативного» отдела Чрезвычайного штаба МВО — находился левоэсеровский Центральный штаб партизанских формирований [70] . Заведующим штаба в этот период был бывший гельсингфорсский матрос левый эсер П.И. Шишко. В конце марта или начале апреля 1918 г. центральный штаб переименовали в Особо-разведывательное отделение Оперода. При отделении, вроде бы по поручению Ленина, организовали школу подрывников, где политическую и военную подготовку получали в т. ч. и приезжие партизаны (занятия велись в помещении школы, практические — за городом) [71] . Как утверждает С.И. Аралов, весной 1918 г. Шишко, по поручению Ленина, руководил повстанческой работой в оккупированных областях, партизанские дела вместо него в Опероде вел А.И. Ковригин, которому, несмотря на членство в ПЛСР, Ленин доверял. К воспоминаниям о «доверии» следует относиться критически: Аралов пишет, что Ковригин предложил помощь большевикам в день левоэсеровского выступления, а Теодори свидетельствует в «Кратком очерке…», что налицо в Опероде были только С.И. Аралов, Г.И. Теодори и помощник Аралова Валентин Петрович Павулан [72] . Судя по отчетам и очеркам Г.И. Теодори, консультанты-генштабисты не имели никакого отношения к работе Особо-разведывательного отделения [73] , скорее всего, Ковригин подчинялся непосредственно Аралову (и то формально) [74] .
70
РГВА. Ф. 25883. On. 1. Д. 78. Л. 395–399.
71
Аралов С.И. Указ. соч. С. 43.
72
Ср.: Там же; РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 21; Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы / авт. — сост. Я.В. Леонтьев. Т. 1. М., 2000. С. 761.
73
На это указывает уже тот факт, что ни в одном очерке работы Оперода особо-разведывательное отделение даже не упоминается (См.: РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 7 и след. Теодори Г.И. Указ, соч.; РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 и след.).
74
См.: Аралов С.И. Указ. соч. С. 43.
Все остальные составляющие Оперода, — свидетельствовал в 1920 г. Г.И. Теодори, — представляли собой «хаос из нескольких тысяч лиц, приходивших питаться и получать деньги» (первый приказ по Опероду Павулан подписал только 20 июля 1918 г. [75] ). Из руководства налицо были С.И. Аралов, его помощник В.П. Павулан и заведующий квартирами, хозяйством и довольствием большевик Шешунов; «показывались раза два в сутки с огромным шумом и угрозами» большевики С.В. Чикколини и бывший комиссар Управления начальника штаба Верховного главнокомандующего при Полевом Революционном штабе Александр Федорович Боярский; пару раз в неделю приходил консультант Аралова Генштаба полковник Александ Дмитриевич Тарановский. 28 мая Теодори доложил Аралову: «Собственно говоря, Оперода Наркомвоен нет. Есть лишь две комнаты со столами, на коих грудами лежат нераспечатанные телеграммы, остатки от пищи и человек 15–20 матросов с “их женщинами”, разъезжавшие на автомобилях связи. Работать на таких условиях, да еще в чужом помещении (.. у тов. Муралова), невозможно. Тов. Аралов согласился» [76] . Удивляться нечего: по воспоминаниям Г.А. Соломона (Исецкого), в 1918 г., когда проходило расселение переехавшего из Питера государственного аппарата в Москве, «сильные советского мира устраивали своих любовниц (“содкомы” — содержанки комиссаров), друзей и приятельниц. Так, например, Склянский [77] , известный заместитель Троцкого, занимал для трех своих семей в разных этажах “Метрополя” три роскошных апартамента. Другие следовали его примеру, и все лучшие помещения были заняты беспартийной публикой, всевозможными возлюбленными, родственниками, друзьями и приятелями. В этих помещениях шли оргии и пиры» [78] . Ну а раз руководители Советского государства позволяли себе такое, что удивляться на революционный «пролетариат»?
75
РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 142. Л. 35.
76
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 79.
77
Склянский Эфраим Маркович (1892–1925). В социал-демократическом движении с 1913. В советском военном ведомстве с 1917 — товарищ наркома по военным делам, член коллегии Нарком-воена. Во время Гражданской войны принимал деятельное участие в организации и снабжении Красной армии; при приближении фронта к Волге, когда все члены Наркомвоена выехали на фронт, вел всю текущую работу Наркомата; зам. председателя РВСР (сент. 1918–1924). См. подр. биографию: Зимин Я.Г. Склянский Эфраим Маркович // РВС Республики. М., 1991. С. 56–70.
78
Цит. по: Вострышев М.И. Москва сталинская. М., 2008. С. 54.
В Опероде, по свидетельству Теодори, в этот период служили «пайковые» и «подозрительные» служащие, причем некоторые, как Н.В. Мустафин, исчезали, когда надо было ездить на телеграф или дежурить после формального окончания работ (16 часов); много было «хозяев и просто безответственных», отменяющих распоряжения С.И. Аралова и Л.Д. Троцкого — большевики С.В. Чикколини, А.Ф. Боярский, П.С. Плотников и даже некий Цабичей, будущий участник военного переворота, организованного полковником М.А. Муравьевым [79] (правда, летом 1918 г. Чикколини «поставил на место» лично нарком Троцкий, отбив, как не без злорадства заметил позднее Теодори, всякое желание отменять распоряжение ответственных руководителей [80] ).
79
Муравьев Михаил Артемьевич (1880–1918) — полковник. Образование: Казанское юнкерское училище. Участие в войнах: Русско-японская война 1904–1905, Первая мировая война. В советском военном ведомстве — нач. обороны Петрограда, команд, советскими войсками в Одессе. На Украине «прославился» безрассудной жестокостью. Особую известность приобрел его приказ от 4 февраля 1918 г. о «беспощадном» уничтожении в занятом Киеве «всех офицеров, юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции». 23 марта 1918 г. коллегия ВЧК постановила войти в Совнарком с представлением об аресте Муравьева, который «по слухам» находился в Москве. В апреле — мае 1918 г. находился под арестом за злоупотребление властью (Левые эсеры и ВЧК. Казань, 1996. С. 56, 103; Партия левых социалистов-революционеров. Т. 1. М., 2000. С. 803–804). 19 мая 1918 г. ЦК ПЛСР вновь рассматривал вопрос и не нашел возможным разрешить М.А. Муравьеву занимать «какие-либо партийные должности до окончательного решения этого дела»; 24 мая ЦК решил предоставить отдельным членам право на частную защиту М.А. Муравьева (РГАСПИ. Ф. 564. On. 1. Д. 10. Л. 12 об. Автограф М.Л. Сироты). 9 июня ЦК счел основательными доводы о недопущении М.А. Муравьева к партийной работе (Там же. Л. 18 об.), но уже 10 июня изменил свое решение (Там же. Л. 19 об.). 13 июня 1918 г. Муравьев стал Главнокомандующим Восточным фронтом. 10 июля в Симбирске объявил о возобновлении войны с Германией и создании «Поволжской республики». Убит 11 июля 1918 г. при аресте (Левые эсеры и ВЧК. С. 103).
80
См.: РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 21 и след.