Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921
Шрифт:
Свердлова: распределением ордеров ведал Моссовет во главе с Львом Борисовичем Каменевым, для которого Аралов авторитетом не был. «Кабинет Теодори, — вспоминал позднее И.И. Вацетис, — располагался в небольшой подслеповатой комнате. На стенах висели карты и схемы с детальным расположением всех вооруженных сил РСФСР, как на фронтах, так и внутри страны» [114] . По итогам новоселья начались срочные работы по организации Оперативного отделения и Отделения связи [115] .
114
РГВА. Ф. 39348. On. 1. Д. 1. Л. 178.
115
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 19 об., 20 об.
Оперативное отделение (заведующие — левый эсер Николай Васильевич Мустафин, затем большевик Евгений Владимирович Гиршфельд) после своего сформирования не только разрабатывало вопросы оперативного характера, но и контролировало деятельность Высшего военного совета по управлению войсками. В отделе находились сведения о ходе боевых действий, реальной численности армии и степени ее материального обеспечения; осуществлялся прием докладов с мест о военном положении, состоянии воинских частей, командного состава и т. п. По итогам составлялись ежедневные сводки для политического руководства, военного и дипломатического ведомств Советской России (непосредственно сводки получали председатель Совнаркома В.И. Ленин; председатель ВЦИК Я.М. Свердлов; председатель Высшего военного совета и нарком по военным делам Л.Д. Троцкий, его заместитель Э.М. Склянский, члены коллегии Наркомвоена К.А. Мехоношин, Н.И. Подвойский и И.И. Юренев (К.К. Кротовский), член Реввоенсовета Восточного фронта П. А. Кобозев, руководители Оперода С.И. Аралов и Г.И. Теодори; руководители НКИД Г.В. Чичерин и Л.М. Карахан). Для Ленина, Свердлова, Троцкого, Склянского, Чичерина и Карахана составлялись также специальные, еженедельные сводки — с выводами Теодори (подписывал сводки С.И. Аралов). Кроме того, Оперативное отделение осуществляло:
116
Там же. Л. 21, 26.
117
РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 59. Л. 1.
118
Там же. Л. 2.
Отделение связи (зав. отделением — большевик А.Ф. Боярский) занималось организацией различных видов связи — почтово-телеграфно-телефонной, радиотелеграфной, технической (мотоциклетки, автомобили и самокатчики) и людской (курьеры и уполномоченные); контролем и наблюдением за связью на всей территории Советской республики, за порядком ее несения в Штабе Высшего военного совета, штабах участков Завесы и штабе единственного на тот момент Восточного фронта. Отделение обслуживало всеми видами связи сам Оперод и организовывало прямую и секретную связь с Кремлем, Восточным и Южным фронтами, НКИД и коллегией Наркомвоена и Всероссийским бюро военных комиссаров (Всебюрвоенкомом).
Административно-учетное отделение, «полусформированное», по признанию Теодори, еще весной 1918 г., к осени уже ведало вопросами, связанными с укомплектованием армии командным и рядовым составом, а также лошадьми, осуществляя: учет, регистрацию и пополнение личным составом управлений, учреждений и заведений тыла, армии и округов; учет, регистрацию и составление соображений по всем вопросам пополнения армии лошадьми; составление сведений о численном составе воинских частей, управлений, учреждений и заведений; подготовкой материала для военно-статистических обзоров и описаний военных округов и ТВД. Поскольку функции отделения частично дублировали функции управлений Всероссийского главного штаба — По командному составу и По ремонтированию армии, отделение взялось контролировать деятельность обоих управлений, а также штабов участков Завесы [119] .
119
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 26.
25 июля 1918 г. приказом по Опероду разграничивалась компетенция отделений Оперативного и Учетного: «§ 1. Все распоряжения по передвижению войск должны исходить исключительно от Оперативного отделения. В случаях если по неотложным обстоятельствам подобного рода распоряжения исходили бы от Учетного и других отделений, то последним принять к неуклонному руководству — об этом немедленно сообщать Оперативному отделению. § 2. Учетному отделению ежедневно к 16 часам представлять мне (С.И. Аралову. — С.В.) и копию Оперативному отделению сводки сведений о всех отправляемых за истекшие сутки на разные фронты войсковых частях — как из Москвы, так и из других пунктов по нижеследующей форме [120] . Сведения, требуемые для составления сводки, Учетному отделению получать из отделений Оперативного и По передвижению войск [121] . Приказ не проводился в жизнь, и 17 августа Аралов вновь подтвердил его «к неуклонному руководству» [122] . Надо полагать, с таким же успехом…
120
Форма дана в самом приказе.
121
РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 142. Л. 38.
122
Там же. Л. 63.
Отделение военного контроля (ОВК), создание которого еще весной 1918 г. входило в планы большевика С.В. Чикколини [123] , как и сам Оперод, первоначально формировался без ограничений в штатном расписании. Основным подразделением ОВК стала активная часть, осуществлявшая руководство внутренней агентурой и наружным наблюдением. С лета 1918 г. ОВК занималось организацией контрразведки и наблюдением за личным составом Оперода, Штаба Высшего военного совета и т. п. В первые месяцы своего существования ОВК не имело подчиненных органов на местах [124] .
123
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 25 об.
124
Зданович А.А. Указ. соч. С. 105; РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 26, 80 с об. — 81.
Не позднее 13 июля 1918 г., по поручению В.И. Ленина (так, по крайней мере, пишет С.И. Аралов), при Опероде организовали бюро [по снабжению] Северо-Кавказского военного округа (СКВО) во главе с М.К. Тер-Арутюнянцем, организовавшее в т. ч. экстренную помощь Бакинской коммуне [125] . Причины создания бюро изложены в воспоминаниях М.К. Тер-Арутюнянца: в июле 1918 г. «еще не была налажена работа» ряда доставшихся в наследство от Военного министерства управлений военного ведомства (Главном артиллерийском, Главном военно-инженерном и др.): многие «старые военные специалисты», возглавлявшие эти управления, «всякими правдами и неправдами тормозили выполнение наших предписаний», и в ряде случаев приходилось обращаться лично к В.И. Ленину (так, председатель СНК потребовал от начальника ГАУ В.С. Михайлова отправить «в Баку оружие и боеприпасы под угрозой отправки “на Лубянку, к Ф.Э. Дзержинскому”») [126] .
125
С.И. Аралов пишет о создании при Опероде «бюро Северокавказского округа» (Аралов С.И. Указ. соч. С. 40). Название и датировка уточнены по: Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. С. 583 (в июле — августе 1918 г. Тер-Арутюнянц — зав. бюро снабжения войск СКВО); Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 5. М., 1974. С. 632.
126
Тер-Арутюнянц М.К. В.И. Ленин — военный руководитель в период становления Советской власти // Воспоминания о В.И. Ленине. Т. 3. М., 1969. С. 35. См. также отношение Бюро по снабжению СКВО в Оперод от 22 августа 1918 г. (РГВА. Ф. 33987. On. 1. Д. 28. Л. 66).
Военно-цензурное отделение (ВЦО, во главе с ушедшим из Оперативного отделения Н.В. Мустафиным) перехватывало донесения противника и сообщения шпионов по телеграфу и почте; контролировало сведения, проникающие из Наркомвоена в печать, и главное — переписку, в т. ч. иностранных граждан (как на территории Советской России, так и за ее пределами); делало еженедельные сводки сведений из печати и вырезки из газет по различным отраслям [127] . Мустафин, его заместитель Пряхин и старший цензор Алмазов, взяв за основу дореволюционные положения и перечни по военной цензуре 1914–1917 гг., разработали «Инструкцию военным цензорам», приложенную к утвержденному 21 июня 1918 г. Л.Д. Троцким и членом коллегии Наркомвоена К.А. Мехоношиным «Положению о военной цензуре газет, журналов и всех произведений печати повременной». Целевым ее назначением, как установил П.В. Батулин, было неформальное обучение цензоров: цензура печати ограничивалась военными вопросами, но «в самом широком объеме» (так говорилось в пункте об обязанности цензоров задерживать подозрительные статьи, корреспонденции и телеграммы); так, в деятельности отделения изначально выявилась тенденция «выходить за рамки положения и перечня» — «с лета 1918 г. ВЦО занималось работой, не упоминаемой ни в каких нормативных документах» (снабжало Разведывательное отделение Б.И. Кузнецова и лично Г.И. Теодори непропущенными в печать материалами) [128] . Сбором информации о потенциальных противниках военная цензура не занималась, притом что, как пишет разведчик Н.С. Батюшин, «разведотделение штаба Варшавского военного округа до Первой мировой войны выписывало массу столичных и провинциальных газет на немецком и польском языках», «не говоря уже о военных журналах и книгах. Весь этот материал распределялся между знающими немецкий язык строевыми офицерами округа, которые в свободное от службы время делали выдержки из них на русском языке по заранее установленной программе сбора сведений военно-политического характера о наших противниках». Это привело к созданию, выражаясь современным языком, базы данных по Польше и Германии [129] . Впрочем, с тогдашним аппаратом подобную задачу вряд ли кто-либо мог и замыслить… В Военно-цензурном отделении сменились 3 заведующих. Мустафина сменили Яков Андреевич Грейера и Николай Николаевич Батурин. Судьба последнего достойна романа. Николай Батурин (Замятин) родился 6 (18) декабря 1877 г. на станции Чертково Воронежско-Ростовской ж.д., что на границе Воронежской и Донской области. В 1896–1897 гг. участвовал в местном социал-демократическом кружке молодежи. По окончании Воронежской гимназии в 1898 г. поступил на естественный факультет Петербургского университета, но в следующем году исключен за участие в революционных беспорядках и уехал за границу, учился в Берлинском, Цюрихском и Лейпцигском университетах (естественный отдел философского университета). В Берлине и Цюрихе близко познакомился с некоторыми народовольцами, учился у А.Д. Брейтфуса. В Берлине и Цюрихе собирал нелегальную литературу для транспорта и намеревался устроить тайную типографию в России. Авантюра не удалась: охранка узнала о приготовлениях от близкого к народовольцам провокатора Байтнера, с которым познакомили Батурина. По возвращении в Россию в начале 1901 г. Батурин пробыл некоторое время в Воронеже, где близко сошелся с социал-демократическим кружком, «американцами» (Л. Карповым, А. Любимовым и др.). По рекомендации Карпова брату будущего наркомпроса Луначарского вступил в социал-демократическую организацию Киевского комитета, но вскоре был арестован. Просидев в Киевской тюрьме около года, был выслан предварительно в Вятку, откуда, после оглашения приговора (ссылка в Восточную Сибирь на 3 года) благополучно в январе 1903 г. бежал через Финляндию в Стокгольм, при содействии финляндских буржуазных революционеров. В 1903–1904 гг. находился в эмиграции в Цюрихе и Женеве, участвовал в заграничных кружках содействия партии. В Женеве вместе с В.Д. Бонч-Бруевичем и др. организовал библиотеку и архив ЦК РСДРП, впоследствии слившиеся с Куклинской библиотекой. Осенью 1904 г. нелегально вернулся на родину, работал в Тульском комитете. Зимой 1904/1905 г. переехал на Урал, вступил в Уральский комитет; в январе, вскоре после выпуска прокламации 9 января, был арестован и заключен в Екатеринбургскую тюрьму вплоть до перевода весной в николаевское арестное отделение (на севере Пермской губернии). В июле с рядом товарищей бежал через подкоп, готовившийся 2 недели. Всех пятерых поймали и избили. Через несколько дней выяснилось, что зря бежали: освободили на поруки с согласия прокуратуры, полученного еще до побега. Далее совершеннейший абсурд: снова арестован в Перми — теперь уже по делу о побеге. Освобожден из Екатеринбургской тюрьмы, как указал в анкете, «после амнистии, но больше под давлением собравшейся у екатеринбургской тюрьмы толпы». В день освобождения вступил в Екатеринбургский комитет, в котором в это время работали Я.М. Свердлов, его супруга Клавдия Тимофеевна Новгородцева, «Иван» (Николай Бушев), Сергей Егорович Чуцкаев и др. Между прочим, написал в анкете, «на практике открытой работы был организован маленький “Свердловский университет”, пропагандистские кружки были распущены и слушатели собрались в большую аудиторию в нанятой квартире, читали лекции Чуцкаев, я и др.». В конце зимы 1906 г. переехал в Воронеж, где также работал в комитете; в апреле вступил в Московский комитет, где заведовал пропагандой. В конце лета 1906 г. занялся составлением книги «Очерк истории социал-демократии в России», в основу которой положил лекции в пропагандистских кружках. Осенью 1906 г. был арестован как нелегал и посажен в Бутырку. Весной 1907 г. вышел на свободу и переехал в Питер, работал по составлению «Календаря для всех» (т. е. для рабочих, издательство «Зерно»), тираж которого был конфискован, но до этого распространен в большом количестве среди рабочих (в календаре публиковалась статья В.И. Ленина о Штутгартском международном конгрессе). В конце лета вступил в Петербургский комитет, осенью арестован и отсидел около года. В 1908 г. уехал на Урал — судиться по делу о побеге. На Урале был избран на Парижскую конференцию, по возращении снова работал в Петербургском комитете, а также во фракции Государственной думы. Летом 1909 г. Батурина вызвал в Москву известный партийный работник Виктор Павлович Ногин и передал решение большевистского Центрального комитета кооптировать Батурина в свой состав и предложение работать агентом ЦК. Не повезло: по воспоминаниям Батурина, «соображение, на котором эта кооптация должна была состояться, было арестовано». По возвращении в Питер Батурин продолжал работу во фракции Государственной думы, безуспешно пытаясь войти в контакт с остатками разрушенной организации. Снова арестован как нелегал, отсидел 9 месяцев и этапирован на Урал. Зимой 1910 г. судился как «уголовный» за побег из тюрьмы и проживание по фальшивому паспорту, причем по делу о побеге оправдан, за проживание по фальшивым документам осужден на 3 месяца. По возвращении в Питер был посажен и отбывал срок по старому делу Петербургского комитета. С основанием газеты «Звезда» принимал в ней участие как сотрудник и редактор. С закрытием «Звезды» стал редатором «Правды» (не мытьем, так катаньем), но скоро был арестован. Всю зиму 1912/1913 г. шел по этапу в Черный Яр Астраханской губернии. 300-летие Дома Романовых принесло Батурину незаслуженную амнистию — в конце 1913 г. он выслан по болезни за границу. Лечился в Давосе и Тессинском кантоне в Швейцарии. В начале Первой мировой войны был отрезан от России до 1918 г. С приездом в Швейцарию Советской миссии работал в ней — организатор и заведующий бюро печати, вернулся в Россию по «дипломатическому» паспорту. В 1918–1919 гг., помимо работы военным цензором, член редакции газеты «Правда» (удобное совмещение должностей). Впоследствии — член коллегии Центроархива (с 1922), со времени основания Истпарта перешел на работу в Истпарт; с 1926 г. читал лекции по истории ВКП(б) и ленинизму в Воронежском с.-х. институте. Умер 23 ноября 1927 г. в Ливадии от туберкулеза [130] . Как видим, наибольшее соприкосновение Н.Н. Батурин имел в своей революционной работе с Я.М. Свердловым. И это не случайно.
127
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 26.
128
Батулин П.В. Указ. соч. С. 61, 64.
129
Батюшин Н.С. Указ. соч. С. 146.
130
РГАСПИ. Ф. 124. On. 1. Д. 137. Л. 2–5. Автобиография; Л. 6. Биография.
По свидетельству Г.И. Теодори (подтверждаемому воспоминаниями И.И. Вацетиса), «часто бывал в Опероде» ценивший Теодори Я.М. Свердлов [131] . Здесь Георгий Иванович проболтался: Свердлов был заинтересован в Опероде значительно больше Ленина — фактически через Оперативный отдел Наркомвоена Яков Михайлович получил возможность проводить свою политику в военном ведомстве, тем более что в Опероде было его «карманное отделение». В первых числах августа 1918 г. было закончено формирование Военнополитического отделения Оперода, положившего начало политотделам в армиях и фронтах. Во главе встал жесткий большевик, член ВЦИК Александр Григорьевич Васильев (1888–1929) — отделение фактически подчинялось не Аралову и его консультантам, а непосредственно Я.М. Свердлову, направившему Васильева в Оперод. В функции отделения входили агитационно-пропагандистская и партийно-политическая работа в армии, «военно-политическая информация советских учреждений, управлений и т. д.». Отделение было призвано помогать Всебюрвоенкому в подборе политических работников и агитаторов на фронт, отправке в войска литературы. В частности, в июле — августе 1918 г. отделение отправило в войска 2,5 тысячи агитаторов. По воспоминаниям Аралова, Васильев и его подчиненные «нередко бывали на фронтах, проверяли политико-массовую работу». По воспоминаниям Теодори, отделение положило «начало политотделам в армиях и на фронтах» [132] . В документах Свердлова отложился ряд поручений Опероду, направленных А.Г. Васильеву [133] . В качестве секретаря ЦК Свердлову приходилось решать и кадровые вопросы в ведомстве Троцкого — так, в удостоверении ЦК РКП(б) он просил оказывать «всяческое содействие» Лесову, командируемому Оперативным отделом Наркомвоена в распоряжение Оршанского военкома «для ответственной партийной работы» [134] . Документ был выдан «на основании личного заявления тов. Васильева» [135] .
131
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 21 о6.\ Аралов С.И. Ленин вел нас к победе. М., 1962. С. 162.
132
Аралов С.И. Указ. соч. С. 37; РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 27, 81; РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 48. Л. 5 об.
133
Телеграмма № 18018 от 17 сентября 1918 г.: «Политическое] отделение Оперативного отдела — т. Васильеву. Прошу выдать суточные за все время командировки тт. Игнатову, Орехову, Акашину и Кириллову из средств отдела. Я. Сверлов (РГВА. Ф. 86. On. 1. Д. 35). Л. 23.
134
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 4. Д. 5. Л. 5.
135
Там же. Л. 5 об.
К октябрю 1918 г. в составе Оперода появились Секретариат и др. отделения.
Секретариат представлял собой личную канцелярию руководства Оперода (заведующего Аралова, его заместителей Чикколини и Павулана, начальника штаба Теодори) — печатал доклады по разрабатываемым Теодори вопросам; организовывал прием и допуск лиц к Аралову; принимал почту и распределял ее по отделениям [136] .
Отделение передвижений (фактически — военных сообщений) занималось организацией этапной и транспортной служб в пределах штабов армий, военных сообщений на внутренних линиях для подавления восстаний и Чехословакацкого мятежа; осуществляло контроль над выполнением оперативных перевозок по нарядам Высшего военного совета, штабов Северного, Южного и Западного участков Завесы и т. д., а также обслуживало Оперод, отделы Наркомвоена и Всебюрвоенком по вопросам передвижения и составления маршрутов для командируемых. Отделение также осуществляло контроль, а в исключительных случаях (отделение должно было всегда иметь наготове план наиболее вероятных перевозок и перегруппировок на стратегических направлениях) непосредственно занималось составлением соображений по определению размеров воинского движения и плана воинских перевозок; по улучшению, усилению и развитию путей сообщения в районах армий; соображений по исправлению мостов и иных сооружений в районах армий (например, исправление Сызранского моста у Самары и Сызрано-Златоустовской ж.д.) и их охране [137] .
136
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 25.
137
Там же. Л. 26 об.