Отель на краю ночи
Шрифт:
– А кого это она «уработала»? – угрюмо спросила Настя.
– Лидию Николаевну Ракольскую из комитета солдатских матерей. Довела бедную женщину до инсульта.
– А Быстрова тут при чем?
– При чем? – Калека окинул ее насмешливо-презрительным взглядом. – Ты что, с луны свалилась? Быстрова ее затравила. От конкурентки по выборам избавилась. Это с ее подачи весь город говорит о том, что Ракольская использует смерть сына в своих корыстных целях.
– А может быть, так и есть, – предположила Настя.
Калека
– «Так и есть», – передразнил он. – Да ты знаешь… Да Лидия Николаевна, она… Я жив только благодаря ей, поняла?
Настя не в первый раз слышала гадости о своей матери и привыкла им не доверять.
– Это все слухи, – уверенно сказала она. – Быстрова здесь ни при чем. Я хорошо ее знаю. Она на такое не способна.
Калека усмехнулся:
– Слухи, говоришь? Да я сам видел, как ее помощник студентиков с листовками по городу развозил! Ночью клеили, гады, чтоб никто не видел. О, помяни черта, он и появится!
От крыльца быстрой походкой приближался помощник матери Макс.
– Эй! – гаркнул он на калеку. – А ну, пошел отсюда! Катись, кому сказал!
– Качусь, качусь. – Инвалид сплюнул Максу под ноги и развернул инвалидную коляску. – Все вы сдохнете, – сказал он, не оборачиваясь. – И ты, и Быстрова! Сгинете, и даже могилы после себя не оставите!
– Охрана! – завопил Макс.
Завидев приближающихся охранников, калека резво покатил прочь.
– Сдохнете! – крикнул он, выезжая с автостоянки. – Все!
Коляска инвалида скрылась за деревьями сквера, и Настя повернулась к Максу. Подтянутый и спортивный, он возвышался над Настей на целую голову.
– Макс, что это он говорил о моей матери? – спросила Настя, прищурив изумрудно-зеленые глаза.
– А что? – без всякого интереса осведомился Макс.
– Он обозвал ее стервой.
– И замечательно! – весело проговорил Макс. – Что плохого, если женщина стерва? Мужчины любят стерв, ты же знаешь.
– Но он сказал, что она довела какую-то женщину до инсульта.
– Кто? Татьяна Михайловна? – Макс усмехнулся и качнул головой. – Глупости. Твоя мать и мухи не обидит, ты же знаешь.
– Расскажи мне про Ракольскую, – потребовала Настя.
Макс как-то воровато глянул по сторонам и облизнул губы.
– А что рассказывать? – тихо спросил он.
– Она лежит в больнице с инсультом. При чем тут моя мать?
Макс улыбнулся, и Настя подумала: если бы змея могла улыбаться, это выглядело бы именно так.
– Ракольская была конкуренткой твоей матери. За несколько дней до выборов в газете появилась статья, разоблачающая ее махинации в комитете солдатских матерей. Там говорилось, что она использует погибшего сына как ширму, чтобы обделывать свои грязные делишки.
– Это правда?
– Конечно!
Настя помолчала, сверля Макса пристальным взглядом.
– Это вы сделали? – резко спросила она.
– Что именно?
– Вы опубликовали
Макс молчал.
– Отвечай, когда я спрашиваю! – властно потребовала Настя.
Макс улыбнулся и покачал головой.
– Вылитая мать! Однако, будь добра, веди себя потише. Ты всего лишь юная девушка и не имеешь права орать на меня. Твоя Ракольская сама ввязалась в борьбу, никто ее за руку не тянул. А на войне все средства хороши. Уверяю тебя, на месте твоей матери она бы поступила точно так же. Тут нет ничего личного. Обычный «черный пиар».
– Значит, все, что говорил калека, правда?
Макс вновь глянул по сторонам, затем посмотрел Насте в глаза и тихо сказал:
– Знаешь, как говорят? Ноу комментс. По-нашему – без комментариев.
Настя оцепенела.
– Это все алкоголь, – пробормотала она. – Это все из-за того, что она снова начала пить.
– Чепуха, – фыркнул Макс. – Твоя мать – великая женщина. Великий человек тем и отличается: он способен легко переступить через то, к чему обыкновенный даже подойти боится.
Зрачки Насти хищно сузились, точь-в-точь как у матери, когда та приходила в ярость.
– Это ты про себя говоришь? – процедила она, не разжимая зубов. – Это ты способен переступить?
Макс пожал плечами:
– Я всего лишь учусь. Но я хороший ученик. Поверь мне, девочка, твоя мама далеко пойдет. И когда она окажется на самом верху, я хочу быть рядом с ней. Понимаешь, о чем я? – И он весело подмигнул Насте.
– Кто-нибудь должен вас остановить, – сказала вдруг Настя.
– Что? – не расслышал Макс.
– Кто-нибудь должен вас остановить, – твердо повторила Настя.
Он улыбнулся, покачал головой:
– Не получится. Твоя мама – безжалостная акула с железными зубами. Ей нужно было только начать, решиться сожрать первую жертву и почувствовать вкус крови. Она это сделала. И не дай бог кому-нибудь встать у нее на пути.
Сейчас, сидя в машине и вспоминая эти слова, Настя поймала себя на том, что не испытывает к матери ничего, хотя бы отдаленно похожего на ненависть. Она чуть-чуть приоткрыла глаза и покосилась на мать. Та выглядела уставшей и постаревшей. Предвыборная гонка действительно здорово ее вымотала.
Из-за поворота вынырнул отель.
– Смотрится неплохо, – проговорила Татьяна Михайловна и отхлебнула из бутылочки. – Надеюсь, здешняя вода действительно целебная. Иначе мне придется похлопотать о закрытии этого белокаменного вертепа.
Блондинка, стройная и одетая по последней моде, удобно расположилась на заднем сиденье желтого такси. Она прекрасно держалась и была, что называется, шикарной девицей. Большие голубые глаза смотрели на окружающих тем откровенно оценивающим и полным смешливой неуязвимости взглядом, который прощается только красивым молодым женщинам.