Отель «Оюнсу»
Шрифт:
– Расскажи, что ты ищешь, храбрый воин, – она говорила с акцентом, но понять её оказалось очень просто, юная девушка не делала ошибок в построении фраз. – Чем тебе не подходят наши украшения? Изделия из золота наших мастеров достойны внимания любой прекрасной красавицы!
– Я простой охотник, – Лицуро печально улыбнулся, машинально отбивая ей поклон. – Мне никогда не купить золотых украшений. Но они мне и не нужны. Прелестная Чиука первая красавица на двенадцать близлежащих стойбищ, многие вожди и доблестные воины приносили ей дорогие украшения. Но Чиука умна. Она не берет золото, ибо не желает быть обязанной никому. Никто не знает, кому принадлежит её сердце. А других украшений у неё великое множество, подарки сыплются отовсюду подобно снегу в обильный
– Столь привередливую жену удивлять подарком суть пустая трата времени, храбрый охотник, – вежливо произнесла юная девушка. – Уверен ли ты, что она заметит твой знак внимания в изобилии прочих таких же?
– Я знаю об этом точно! – вновь улыбнулся Лицуро.
Эта девушка для своих лет мудра, и ей можно рассказать всё, как есть. Тем паче, что больше ему не с кем поговорить о подобном, обсуждать свою любовь к Чиуке в стойбище он никогда бы не рискнул. А Белые Великаны слишком высоки для того, чтобы сплетничать о сердечной боли какого-то охотника из чужого народа.
– Иногда я ловлю мимолетный взгляд её восхитительно прекрасных глаз, – объяснил он, – и чувствую в них теплоту! Скоро праздник, на котором множество воинов вновь будут осыпать Чиуку дарами, предлагая ей сделаться хранительницей их очага. Я буду среди них. Я понимаю, что первая красавица племени не выберет простого охотника, и нет у меня богатых даров, но всё же я хочу, чтобы мой подарок остался для неё особенным. Пусть где-то глубоко в своем сердце Чиука навсегда сохранит частицу моей любви. Так будет, ибо её глаза шепчут мне об этом. Ваши золотые изделия прекрасны, я бросил бы их все к её ногам, но не смогу купить и малого кусочка самого маленького украшения.
– Чего же ты хочешь отыскать, охотник? – оказалось, что торговец Белых Великанов тоже прекрасно говорит на языке Великого Дракона. В первое мгновение Лицуро даже немного испугался, ведь за всё время торгов с важными роданами седобородый не произнес на их языке ни слова. Уж не колдовство ли это?! Однако взгляд великана не таил в себе ничего дурного, и Лицуро успокоился.
– Что-то особенное, – признался он. – Такое, что не похоже на большинство подарков. Что-то очень ценное, но не потому, что золотое, а потому, что не такое, как у всех.
– Например? – хитро прищурился седовласый Белый Великан. – Есть ли у тебя на примете такое?
– Я хочу подарить ей вещицу из священного металла Белых Великанов, – решился Лицуро.
Какая теперь разница? Если они воспримут это как оскорбление и прогонят его, хуже уже не будет. А так хоть кто-то выслушает скопившуюся на его сердце печаль.
– Такую заколку, как та, что скрепляет прекрасные волосы вашей красавицы дочери, – он вежливо указал на голову девушки. – Чтобы волшебный металл берег её от болезней, ведь об этом я молю добрых духов и Великого Дракона каждую зарю! Чтобы клинок заколки своей остротой напоминал Чиуке остроту моей любви! И чтобы сам подарок был всегда рядом с её восхитительным лицом, как всегда будет находиться рядом с ней моя душа. Но на торжище нет таких изделий, зато полно заколок из кости, рога и древа, но это совсем не то!
– Железо Хорса [2] суть священный металл нашего народа, и обережные поделки из него абы кому не даются, – неторопливо ответил торговец. – Потому и не возим мы их на торжище. Не найдешь ты тут такого, даже если всё трижды осмотришь.
– Папа! – юная девушка обернулась к седовласому гиганту и тихо заговорила с ним на языке Белых Великанов, при этом её руки едва заметными движениями рисовали в воздухе нечто замысловатое и загадочное, не то гору, не то пирамиду, не то какой-то волшебный знак.
2
Серебро (старославянск.)
Понять, о чем идет речь, Лицуро не мог,
– Возьми, – она протянула её Лицуро. – И будь с ней осторожен, охотник. Эту вещь сотворил искусный мастер, а после заворожил великий и могучий шаман. В руках людей недобрых, с душою черною, она будет лишь заколкой, металлом темнеющей всё сильнее с каждой луной. У людей же душою чистых быть ей суждено оружьем грозным против зла всякого, хвори и немощи.
– Вы… – Лицуро задохнулся от изумления. – Отдаете это мне? Правда? Простому охотнику? Редкостное сокровище из священного металла?
– Ну, женская заколка сама по себе не такое уж редкостное сокровище, – улыбнулся седовласый Белый Великан. – Сила этой вещицы зависит от человека, ею владеющего. Она всегда будет искать достойную владелицу, и ныне, и спустя тысячи зим. Сейчас же она твоя, ибо сердцем ты чист, хоть родом и не вышел. И мы её не отдаем, а меняем на плоды твоего труда. Неужели искусному охотнику нечего предложить нам взамен?
– У меня есть соболиные шкурки! – Лицуро торопливо сорвал с себя заплечный мешок. – Семь штук! Отборные, я специально выслеживал самых лучших зверей для этого торжища! И ещё четыре Корня Жизни! – Он быстро развернул тряпицу, протянул коренья торговцу и схватился за тесемку висящего на груди амулета: – И свой амулет! Он из оленьих рогов, приносит удачу на охоте!
– Амулет оставь себе, – жестом остановил его седовласый великан. – Он к тебе приучен и нам ни к чему. А вот Царь-корень [3] возьмем, вещь это знатная! И шкурки у тебя добрые, вижу, хороший ты охотник, не зря мену с тобой ведём. – Торговец забрал у Лицуро товар. – А теперь ступай себе с миром, солнце уж садится, нам прибраться и потрапезничать надобно. Ступай!
3
Царь-корень – Жень-Шень (старословянск.)
Лицуро, не веря своему счастью, рассыпался в поклонах, стянул рукавицу и бережно сжал в ладони выменянную заколку. Священный металл Белых Великанов неожиданно оказался теплым, почти горячим, но тепло его было мягким и ласковым, совсем не таким, как пламя согревающего стойбище костра. Лицуро огляделся, опасаясь быть замеченным кем-либо из своих соплеменников. Если вождь узнает о его приобретении, волшебную вещь Белых Великанов у него тотчас отнимут! На его удачу, вокруг не оказалось никого из каравана, и он быстро спрятал вожделенную вещицу глубоко в одеждах. Теперь осталось сохранить её до празднества, никто не должен увидеть диковину до того самого мгновения, когда Лицуро преподнесет свой дар прекрасной Чиуке. Но с этим он справится, у него есть несколько надежных тайников в тайге, недалеко от стойбища, там волшебное сокровище не разыщет никто. Охотник забросил за спину заплечный мешок и заспешил к своему лагерю. Добравшись до чумов, он посетовал остальным на дороговизну изделий и скупость Белых Великанов и уселся у костра, принимая недовольный вид. Кто-то из охотников поддержал его жалобы, остальные равнодушно жевали разогретую на огне мороженую строганину. Вождь и его воины пребывали в прекрасном расположении духа, хвастая только что приобретенным оружием и доспехами из многослойной кожи, отделанной прочной звериной костью, и более на Лицуро никто внимания не обратил.