Отель с привидениями

Саймон Шэрон

От нетерпения Джо захлопала в ладоши.

— Звучит просто потрясающе! Давайте снимем матрасы с кроватей на пол и приглушим свет.

— Думаешь, горничным это понравится?

— А они и не узнают. Утром мы сделаем все, как было. — И Джо принялась стаскивать с кроватей тяжелые цветастые матрасы. — Давайте же, будет здорово!

Внезапно задребезжавший телефон заставил всех вздрогнуть. У Алекс даже матрас выпал из рук. Девочка бросилась к столу, на котором стоял аппарат.

— Алло, — выдохнула она в трубку. — Да, нормально. Хорошо, не будем. Обязательно.

—

Кто это? — поинтересовалась Чарли. — Мальчишки?

— Нет, не мальчишки. Это мистер Миролюб. Напомнил, что мы должны оставаться в комнате и в десять выключить свет.

— Если он думает, что мы уснем только потому, что в комнате не будет света, он нас плохо знает, — довольно усмехнулась Джо.

ГЛАВА 3

— Я не такой хороший рассказчик, как Джо, — начала Луиза, — но обещаю вам, что эту историю вы не забудете никогда. От одной мысли об этих когтях, принадлежащих мумии, у меня мурашки бегут по коже.

— Подожди-ка, нам надо создать соответствующую атмосферу. — Джо вскочила и повернула выключатель так, чтобы лампы чуть заметно мерцали сквозь кремовый шелк абажуров.

— Надо задернуть шторы, — предложила Чарли и тут же осуществила свою идею.

Теперь свет неоновой рекламы с крыши соседнего здания зловеще пронизывал занавески своими красными и желтыми лучами.

Джо одобрительно кивнула:

— Отлично! Так таинственно и жутко! Давай, Луиза, начинай.

— Уф-ф-ф... Не хочется мне — это такая жуткая история...

Но Луиза все-таки плюхнулась животом на матрас и подложила под подбородок подушку. В этом необычном освещении ее глаза казались неправдоподобно большими.

Ее подружки разместились вокруг нее. Джо тоже легла на живот и подперла голову руками, Алекс уселась, скрестив ноги по-турецки и обхватив руками подушку, Чарли застыла на боку, опираясь на согнутую в локте руку.

Пока девочки замерли в тишине, ожидая рассказа Луизы, старый отель жил своей жизнью, сопровождаемой странными звуками. В многочисленных коридорах невидимые постояльцы хлопали дверями, за стеной слышался какой-то глухой шум, а из водопроводных труб доносились жалобные стоны.

Когда Луиза заговорила, ее голос был хриплым и испуганным.

История эта началась в Египте, где-то в 30-х годах. Мой двоюродный дедушка Тейлор услышал ее, когда участвовал в раскопках гробниц древних фараонов недалеко от Луксора[1], где

много лет назад с одним археологом произошел несчастный случай. Звали этого человека — доктор Феликс Сенджер. Свод гробницы, которую раскапывал доктор Сенджер, обрушился прямо на него и проломил ему голову. Целый день его помощники раскапывали завал. Но когда им все же удалось вытащить доктора из-под развалин, они поняли, что спасти его уже не удастся.

У доктора Сенджера была тринадцатилетняя дочь Элина, которая приехала на раскопки вместе

с его экспедицией. Понимая, что умирает, археолог попросил, чтобы Элину привезли к нему в больницу. Когда дочь приблизилась к его кровати, он вложил ей в руку маленькую резную черную коробочку.

— Это когти. Они принадлежат мумии, — проговорил он.

Элина решила, что отец бредит, и попыталась открыть коробочку.

— Нет! — закричал доктор Сенджер. — Ни в коем случае не открывай ее. Мне это стоило жизни, а теперь я боюсь, что это может причинить вред и тебе тоже.

— А что там? — спросила Элина.

От мысли о том, что ее отец очень плох и может умереть, ей становилось страшно. Но девочка никогда не любила его по-настоящему. В погоне за своими фантазиями он всегда был слишком занят, чтобы уделять ей побольше времени. Мама Элины умерла во время родов, и девочка осталась на попечении нянь и гувернанток. Все они так быстро сменяли друг друга, что ни они, ни их подопечная не успевали привыкнуть и привязаться друг к другу. Поэтому Элине запомнились только последние две или три. Из-за такого необычного воспитания Элина выросла жесткой и холодной. Она гордилась тем, что сама может о себе позаботиться и научилась хорошо скрывать свои чувства.

В свое время отец полюбил ее мать, потому что та напомнила ему статую древнегреческой богини. И Элина унаследовала тот же прямой нос и высокие скулы. Ее волосы имели медовый оттенок, и светло-карие глаза тоже цветом напоминали мед, однако в них не чувствовалось тепла.

Конечно, она расстроится, если ее отец умрет, но она вряд ли станет сильно без него скучать. А сейчас ее переполняло любопытство: что же это за коробочка находится у нее в руках?

— А что, ты сказал, там лежит? — переспросила она отца.

— Когти. Когти священной птицы — сокола. Они были похоронены вместе с фараоном, чтобы охранять его после смерти.

Элина никогда не интересовалась историей, даже наоборот, она терпеть ее не могла из-за того, что ее отец говорил о своей работе всегда долго, нудно и чересчур поучительно. Что толку слушать скучные лекции о людях, которые вот уже тысячи лет лежат в земле мертвыми.

— Я оказался к такому не готов, — вдруг услышала Элина очень удивившие ее слова отца. — Мне нечего тебе оставить, кроме наследства дедушки и этих проклятых когтей, которые ты ни в коем случае не должна оставлять у себя. Попроси моего ассистента Фару, пусть он поможет тебе вернуть эту коробку обратно в гробницу, где меня завалило. Когти должны остаться там.

— А почему ты их просто не выбросил? — спросила Элина.

— Ни в коем случае! — Голос доктора Сенджера задрожал, а на лбу выступили капельки пота. — Если эти когти попали к тебе, ты не можешь просто выбросить их. Ты должен передать их кому-то другому, а он, в свою очередь... обязан принять подарок. — Последние слова он почти прошептал.

К ним подошла медсестра, обеспокоенная состоянием больного.

— Боюсь, ему больше нельзя разговаривать, — тихо обратилась она к Элине. — Тебе лучше уйти.