Отель с привидениями

Саймон Шэрон

— Надеюсь, там на самом деле нет клопов...

— Если есть, то мы просто всю ночь будем их изучать, — давясь смехом, проговорила в ответ Алекс. — Это будет нашим следующим знаменитым проектом: «Постельные клопы в нью-йоркском отеле».

Никто в их родном городке никогда не забудет тот научный проект, который свел вместе этих любительниц совместных ночевок и страшных историй. Они тогда построили двигатель, работающий на вонючем газе метане. И все было ничего, пока однажды этот газ не взорвался в школьном спортзале. А сейчас они работают над тем, как можно использовать солнце в качестве

источника энергии, — это не так отвратительно пахнет.

— А может, назовем проект «Клопиная энергия»? — внесла предложение Чарли. — А что — приспособим сотни букашек в какую-нибудь упряжку, пусть бегут и производят электричество!

— Что верно, то верно! — очень похоже передразнила мистера Миролюба Алекс. — Чудесно!

— Ладно, хватит! — Луиза закрыла уши руками. — Мне теперь всю ночь будет казаться, что по мне ползают насекомые.

— Правда, хватит, — поспешно согласилась с ней Джо. — А то Луиза так и не дорасскажет нам свою историю и мы не узнаем, что произошло, когда Элина открыла коробку.

— Я дорасскажу. Только, пожалуйста, — взмолилась Луиза, — давайте не будем больше о клопах, которые уже, кажется, так и кишат в темноте!

— Хорошо, не будем. Как тебя легко напугать, — улыбнулась Чарли, и в ее глазах заиграли озорные огоньки. — Извини, Луиза. Мы слушаем тебя.

Они снова расположились среди подушек и одеял, настроившись на продолжение истории.

На лицо рассказчицы вернулось выражение ужаса и отвращения. И когда она заговорила, голос ее то и дело срывался.

Ахнув от неожиданности, Элина отпрянула. Она едва удержалась, чтобы не сбросить лежавшую у нее на коленях коробку на пол. Из-под открытой крышки на нее пахнуло запахом гниения и смерти.

Коробочка была выложена изнутри красным шелком, на котором покоилась засохшая сморщенная птичья лапа. Три ее пальца были вытянуты, а четвертый отвратительно подогнут, и каждый из них заканчивался угрожающего вида пожелтевшим когтем. То место, где лапа была отрезана, было позолочено.

В глазах Элины все поплыло, и сквозь туман дурноты она увидела, как перед ней появилась белая человеческая фигура. Она протягивала к Элине руки. Девочка вскрикнула и поспешно захлопнула коробочку. Дымка в глазах тут же рассеялась, и она поняла, что напротив нее в просторных египетских одеждах стоит Фара, лучший друг ее отца и руководитель группы, занимавшейся раскопками.

— Элина... Приношу свои соболезнования. Доктор мне только что сказал... Твоего папы больше нет.

Элина вскочила.

— В смысле, он умер? — уточнила она.

Голова у нее еще немного кружилась, но сама она была совершенно спокойна, печальное известие не потрясло ее.

— Он был хорошим человеком. Я очень тебе сочувствую. — Фара склонил голову.

— Он просил меня кое-что вам сказать, — нерешительно произнесла Элина.

— Что? — Фара поднял на нее глаза, полные скорби.

— Он хотел, чтобы вы отнесли это обратно в гробницу. — И Элина протянула Фаре черную коробочку.

К ее величайшему удивлению, Фара отшатнулся от предложенной ему шкатулки и весь затрясся от страха.

— Когти, принадлежащие мумии?! — воскликнул он дрожащим голосом. — Они там,

внутри?

— Ага. Хотите взглянуть?

— Нет! — закричал Фара, отступая назад. — Не вздумай смотреть на них! Они таят в себе очень много зла.

— Если они такие плохие, — ледяным тоном спросила Элина, в упор глядя на человека, которого отец считал своим другом, — то зачем же вы дали их моему отцу?

Фара склонил голову еще ниже.

— Я не знал об этом. Мне принес их однажды ночью какой-то старик в лохмотьях. Он велел мне передать их тому, кто ищет гробницу фараона, и сказал, что когти, принадлежащие мумии, приносят удачу и исполняют желания.

Элине показалось, что Фара чего-то недоговаривает, но это уже не имело никакого значения. Сейчас для нее было важно исполнить последнюю волю отца, а для этого ей потребуется помощь именно Фары, потому что другие коллеги отца, принимавшие участие в раскопках, скорее всего, примут когти за обыкновенный сувенир и отправят их в какой-нибудь музей. Может, так оно было бы и лучше, но она же пообещала...

Неотрывно глядя Фаре в глаза, Элина проговорила:

— Сегодня, как только стемнеет, вы должны отвести меня к той гробнице, где с моим отцом произошло несчастье. Мы оставим эту лапу там.

Фара испуганно замотал головой:

— Я не могу!

— Нет, можете, — злобно зашипела на него Элина, резко понизив голос, потому что по коридору к ним направлялся врач. — В восемь вечера. Не забудьте! — тем же приказным тоном добавила она.

— Хорошо, я приду, — пробормотал Фара и медленно пошел прочь.

За последующие несколько часов Элина поняла, что всем мешает. Ей сочувствовали, ее жалели, но никто не знал, что теперь с ней делать. У нее не было ни семьи, ни друзей, и даже ее воспитательница уехала от нее в конце учебного года — две недели назад.

На пароме, который перевез их через Нил, они вернулись из Луксора обратно в лагерь экспедиции, расположившийся недалеко от Долины Фараонов. Пока коллеги отца обсуждали, что делать с Элиной, девочка ждала в палатке. В поисках разгадки силы когтей, принадлежащих мумии, она пересмотрела все книги отца. Оказалось, что сокол был самой главной птицей в Древнем Египте. Она нашла изображения египетского бога Гора — человека с головой сокола. Гор был богом солнца и покровительствовал фараону. Но отец Гора, Осирис, был владыкой загробного мира — богом-хранителем умерших и их судеб, взвешивающим на весах количество добра и зла, совершенных человеком при жизни. Теперь ей стало понятно, почему люди верили, что сокол может охранять фараона не только при жизни, но даже после смерти.

Примерно через полчаса в палатку Элины вбежал доктор Баттерворт, руководитель экспедиции.

— Милая Элина, — заговорил он, явно нервничая, — вижу, ты держишься молодцом. Не плачешь, да? Умница. — Он начал нервно потирать руки.— Ты, наверно, понимаешь, как мы все растерялись. Твой папа не оставил ни завещания, ни каких-либо указаний. Однако все неожиданным образом разрешилось, будто бы сама судьба протянула нам в эту трудную минуту руку помощи.

— О чем это вы? — прервала его Элина. Ей была неприятна его суетливая манера говорить.