Отель с видом на смерть (сборник)

Макеев Алексей Викторович

На этой пафосной ноте в кабинет постучала Любаша. Голосок у секретарши, невзирая на застрявшую во рту печенюшку, звучал как-то натянуто:

– Константин Андреевич, вы не слышали звонок? Знаете, там милиция… Может, открыть?

Максимов онемел на полуслове. Злобно глянул на Любашу и как-то комично всплеснул руками.

– Отворяй, Любаша, – поморщился Вернер. – Представляю, что начнется, если им не открыть, провались они в преисподнюю…

– Извиняться пришли? – удивился Олежка.

В агентство ворвалась целая делегация во главе с недобро улыбающимся капитаном Корнеевым. Он единственный был не в форме – остальные во всем строевом

великолепии. Два сержанта ППС и еще один капитан – бледнолицый, мутноглазый. Извинениями, похоже, не пахло.

– Максимов Константин Андреевич? – с демоническим блеском в глазах осведомился Корнеев.

– У вас амнезия? – удивился Максимов.

– Вы арестованы по обвинению в убийстве двух женщин. Вот санкция прокурора.

Раздобыть в выходной санкцию? Не слишком ли из кожи лезет Корнеев?..

– Ой, – схватилась за сердце Екатерина, – что-то мне поплохело.

– Вы бредите, капитан, – оторопел Максимов. – Не соблаговолите ли объяснить, что происходит?

Олежка переглянулся с Вернером, изобразив знак вопроса. Тот растерянно пожал плечами. Сержант сделал шаг, бросив руку на кобуру, отсекая Вернера от выхода. А куда бежать? С какой высокой целью?

– На бокале в комнате убитой гражданки Верницкой обнаружены отпечатки ваших пальцев, – торжественно объявил Корнеев. – Не сдержались, Константин Андреевич, выпили?

– У вас имеются отпечатки пальцев Максимова? – дерзко спросила Екатерина.

Корнеев оскалил мелкие зубы.

– В девяносто шестом на гражданина Максимова пытались завести уголовное дело. Получение взятки за отказ от проведения следствия. К сожалению, ограничились увольнением из органов. Но пальчики скатали…

– Экая чушь, капитан, – разозлился Максимов. – Обнаружив тело, я мог машинально взяться…

– Не пройдет, – отрубил Корнеев. – Мы беседовали с вами три часа. По вашему уверению, вы ни к чему не прикасались, стояли на этом твердо и принципиально. У вас имелись ключи от квартиры Ирины Кулагиной – первой пострадавшей. Очень удобно, не правда ли? На квартире упомянутой Ирины Кулагиной обнаружена коньячная стопка с отпечатками ваших пальцев – тоже не сдержались, выпили? Но и здесь, по вашему мнению, с Ириной Кулагиной вы спиртного не распивали. Запутались в показаниях, гражданин Максимов? Пройдемте, пожалуйста, нас ждет обстоятельный разговор.

– Вы неглупый человек, Корнеев, понимаете, что это полный бред, – не сдавался Максимов. – Объясните, зачем вам это нужно…

Как кувалдой дали по голове! Он замолк, отчетливо понимая, зачем это надо Корнееву. Прозрение брызнуло словно солнце из щелей, и память распахнулась будто бездна… Каким же идиотом он был все это время!..

– Довольно препираться! – рявкнул бледнолицый капитан. – Сивохин, надеть на задержанного наручники!

– Хорошо, господа милиционеры, я пойду с вами, – обреченно вымолвил Максимов. – Вы позволите одеться?

– Живо!

Он стянул с вешалки куртку, влез в рукава и покорно сомкнул запястья в ожидании браслетов. Мгновенная оценка ситуации. А вдруг еще не поздно? Нельзя ему в милицию. Не выйдет он оттуда. То, что нынче представляется бредом, к утру обрастет подтверждающими отчетами криминалистов, свидетельскими показаниями и станет логичной картиной его беспримерного злодейства. Уж Корнеев постарается. Фальсификатор грамотный. И свидетелей найдет таких, что любой прокурор прослезится…

Сержант-маломерок, важно надувая щеки, отцепил от пояса наручники. Максимов ударил

снизу вверх – сжатыми руками. Челюсть клацнула. Второй удар – в ухо, сержант с криком зарылся в груду оргтехники. Корнеев метнулся в сторону – встречаться с кулаком Максимова ему не хотелось. Тот еще кулачище. Споткнулся. Второй капитан на миг растерялся и тоже попал под раздачу. Толчок – и службист со свистом полетел на ошеломленную Екатерину, которая охотно заключила его в объятия. Оба упали. Последний сержант добросовестно бросился через комнату (Лохматов, подумав, посторонился, что и верно) с целью провести захват, болевой прием, как учили, увлекся и вместо Максимова сбил симпатичную этажерку с фикусом. Тряхнул головой, попер за реваншем. Максимов ушел от прямого удара, качнулся вбок. Захват за локоть – сержант картинно перелетел через бедро и сшиб Корнеева, безуспешно выдергивающего пистолет. Невольный восторг в глазах коленопреклоненной Екатерины… Под отчаянный вопль: «Держи гада!!!» Максимов ворвался в «общественную приемную», где имелось приоткрытое окно на задний двор.

– Константин Андреевич, вы к-куда?.. – Любаша подавилась печенюшкой.

– Я выйду, Люба… – Максимов взлетел на подоконник, хватаясь за железную ручку на раме.

Окно почти в рост. Контора на втором этаже, под окном – козырек забитого досками подъезда. Он спрыгнул, стараясь не отдаляться от стены. В ногах пронзительно отдалось – упал на шершавый бетон. Заработал коленями, виртуозно сполз по столбику и понесся, пригнувшись, в глубину двора, где кусты могли укрыть его от сглаза. Мат в спину, выстрелы. Пуля сбила ветку над головой. Женщина где-то закричала. Испугался не за себя – за женщину.

Вильнул к детской площадке. Через «лиану», песочницу… Кто-то бросился наперерез. А где форма, товарищ? Повезло, без табельного. Намерения у товарища серьезные: встал по-обезьяньи, готовясь перехватить беглеца, задержать до подхода главных сил. Максимов рыбкой полетел в песочницу, сгреб клешней мелкий песочек, швырнул в глаза. Тот отпрянул – знаю, мол, ваши фокусы. Оскалил зубы, засмеялся. Серьезный противник – родом из спортзала… Он метнул вторую горсть – когда не ждали, не заводя руку для броска. Удачный финт, для тупых. Оппонент схватился за глаза, завыл…

Максимов мчался кенгуриными прыжками. Пробился сквозь кустарник, взлетел на бетонный забор, подъем-переворот, свалился с гребня в кусты. Канава, гаражи, заброшенная бойлерная. Он чувствовал, что начинает задыхаться.

Шатание по задворкам показалось вечностью. Голова не работала. Четверть часа спустя он перелез, скрипя гравием, железнодорожное полотно, съехал с насыпи. Насквозь пробрел локомотивное депо с пыхтящими маневровыми и в районе угольных складов отыскал подобие лавочки. Выходной – работяг почти нет. Он присел и в три затяжки высмолил сигарету. Дотошно обшарил карманы: все на месте – деньги, паспорт, телефон. Жить можно. Правда, недолго. Пока не поймают.

Повертев мобильник, рискнул набрать номер Вернера.

– У апапарата, – несмело произнес тот.

– Это я. Ты говорить можешь?

– Извините, Анатолий Иванович, – елейно забормотал детектив, – я перезвоню, ладно? У нас тут люди собрались…

– Не звони, – отрезал Максимов. – На сотовый не надо. Со мной все в порядке. Завтра свяжусь. Все.

Кто-то вырвал у Вернера телефон. Но Максимов уже отключился. Торопливо, пока не заблокировали номер, он отзвонил Маринке с Машей, повергнув их своими свежими новостями в трепет.