Отель «Виктория»
Шрифт:
Девочки все вдруг шумно загудели. Это была наболевшая тема для всех нас.
– Да, невезенье может сломить даже самых сильных, – согласилась Света, вспоминая свой пример.
– И нехватка денег, – добавила с интонацией Оля.
– Везение и умение оказаться в нужном месте и в нужное время, – вот что немаловажно, – резюмировала Вера.
Все согласились с ней. Я вдруг поймала себя на мысли, что мое будущее стало рисоваться мне в мрачных тонах, хотя мне едва перевалило за двадцать и вся жизнь, казалось, была впереди.
– Мы все перестали бороться! – сказала вдруг Оля, по очереди посмотрев на каждую из нас.
– И это большое упущение! – добавила Света, вскинув свои дугообразные брови еще выше.
– Возможно, что мы не такие
– Нет уж! – отрицательно замотала головой Вера. – Слабые сдались бы при первом же провале, но ведь мы пытались что-то изменить в жизни, прежде чем попали сюда! Пытались, а не просто плыли по течению, как многие.
– Да-да, пытались! – подхватили, как соловьи Оля и Света с огнем в глазах, в то время как Катя и Надя понуро молчали.
Пришла очередь рассказать о последних двух горничных, с которыми мне предстояло работать бок о бок возможно не один месяц и даже год. Они были не такие словоохотливые, как Вера, Оля и Света, эта болтливая энергичная троица, но я и не пыталась залезть им в душу, это было не в моей привычке. Эти две девушки с любопытством слушали нас, но сами помалкивали. За них все рассказала Вера, не испросив при этом их мнения.
Кате Могилевской было двадцать три года. Ростом она была чуть выше среднего, очень худощавая, с маленькими плечами и красивыми каштановыми волосами, – густыми и блестящими, доходившими ей до пояса. Они были собраны в аккуратный высокий хвост. Открытый высокий лоб говорил о скрытом интеллекте, умные карие глаза предпочитали молчать об этом секрете. Черные средней толщины брови вечно тянулись друг к другу, делая лицо угрюмым и нелюдимым с виду. Это немало портило ее красоту, ведь она была очень симпатичной. Она производила впечатление тихого и замкнутого человека, не предрасположенного к разговорам. Но, тем не менее, наше общество ей было по душе. Слабые затаенные искорки в ее темно-карих глазах, глазах наблюдателя, говорили нам об этом.
Другой неразговорчивой горничной оказалась Надя Власенко. В отличие от Кати, у нее была миловидная ангельская внешность: светлые длинные волосы, вплетенные в колосок, красивые, немного раскосые голубые глаза, которые так и светились теплым приветливым светом. Мягкие черты лица, включая аккуратный маленький рот, производили впечатление, что перед тобой ребенок, хотя ей было двадцать шесть лет. Она выглядела немного инфантильной и задумчивой. Как и Катя, она редко участвовала в разговоре, но казалась участливой и дружелюбной. Да, она не была рассказчицей, но была хорошим слушателем. Очень редко кто из людей может быть и тем и другим. Вера была только рассказчиком, – она говорила больше всех и часто всех перебивала, чтобы рассказать что-то свое, так как не умела и не хотела слушать подолгу кого-то, кроме себя. Вместо Нади она пояснила мне, что дала ей кличку «служба спасения», потому что Надя всегда прибегала всем на выручку, даже если ее не просили о помощи, даже если у нее было полно своей работы. Она, как и Катя, была не замужем.
Чуть позже, когда мы убирали номер, Вера чистосердечно призналась мне, что очень часто пользуется безотказностью Нади и к концу смены свешивает на ее худенькие плечи хотя бы один свой не убранный номер. Еще она рассказала мне о том, что Надя, до того как стала горничной, работала немного оператором видеонаблюдения в нашем отеле, а перешла сюда, потому что тут выше зарплата.
К семи часам вечера мы с Верой закончили убирать номера, после чего со спокойной душой начали спускать грязное белье на прачечную и выносить мусор в контейнеры, стоящие недалеко от служебного входа. Несколько раз за день Наталья Викторовна поднималась на этажи и наблюдала за мной. Оценивала, справлюсь ли я с этой работой. Когда мы с Верой сдавали без пятнадцати восемь задание старшей горничной, она проболталась мне о том, что я понравилась Наталье Викторовне.
– Еще бы! – усмехнулась Вера. – Ведь некоторые сбегают уже после обеда от такой тяжелой работы, а тут девушка задержалась до вечера, еще и работу всю сделала!
– Да, с боевым крещением тебя! – поздравила меня Нина, улыбаясь. – Я уверена, что Наталья Викторовна сократит тебе срок стажировки, она что-то подобное говорила мне сегодня, так что я думаю, все будет хорошо.
– Спасибо! – я не могла скрыть своей радости. Несмотря на тяжелую работу, мне понравилось здесь, особенно по душе мне пришелся коллектив.
В восемь часов вечера мы дружной толпой вышли из отеля и направились к автобусной остановке. Погода стояла довольно хмурая, где-то недалеко слышались раскаты грома, непривычно низкие стальные облака так и грозили метнуть в тебя копье молнии. Порывистый ветер безжалостно трепал каштаны на аллеях, от чего розовые цветы отрывались от стебля и летели далеко в небо. Те немногие, кто еще гулял в парке, начали спешно разбредаться, предчувствуя скорый ливень. Лишь только одинокий парень лет двадцати-двадцати пяти продолжал невозмутимо сидеть на кованой лавочке и смотреть, не отрываясь на пруд. То, что вокруг него стали, как дьявольские танцовщики, сверкать молнии, его нисколько не смутило.
– Люблю летнюю грозу! – восхитилась вдруг Вера, любуясь утыканным темно-синими тучами небом, на котором не было ни одного просвета.
– С ума сошла, что ли? – покрутив пальцем у виска, сказала удивленно Оля. – Я жуть как боюсь грозы! Век бы ее не видела и не слышала, мне страшно! – она ускорила шаг.
– А я тоже люблю грозу, но не тогда, когда я нахожусь на улице, а тогда, когда сижу дома: в тепле и безопасности и наблюдаю ее из своего окна, – добавила Надя.
Банальный разговор о грозе показал мне, насколько разными были эти девочки, с разными мнениями и вкусами и, тем не менее, они умудрялись ладить между собой, дополняя друг друга. Мы дошли до остановки и каждая из нас начала ловить свой маршрут. Я жила дальше всех и мой автобус ходил реже всех, поэтому я уехала последней. Стоило мне только забраться в автобус, как из неба массивными потоками полила на землю вода, в считанные секунды, заполоняя ручейками все дороги и тротуары города.
30 мая 2006 г.
Нина оказалась права. Наталья Викторовна действительно сократила мне срок стажировки, посчитав нужным, как можно скорее проэкзаменовать меня и взять в штат. Уже на третью смену у меня приняли экзамен: я должна была сама, без лишней помощи убрать стандартный номер «king» и полностью укомплектовать его всем необходимым. Каждая горничная имеет свои предпочтения в уборке: кто-то начинает с ванной комнаты, кто-то со спальни. Заходя в номер, который доложен был решить мою судьбу, я, первым делом, собрала мусор со всех комнат и сняла постельное белье. Так я подготавливала номер к уборке. Это занятие должно было занимать не более двух минут в стандартном одноместном номере. После этого я пошла в ванную комнату, вымыла в раковине бокалы и стаканы, натерла зеркало, после чего вымыла все остальное. Последним штрихом в уборке было натирание плитки на стенах и на полу. Потом я укомплектовала комнату полотенцами и гигиенической косметикой. В комнате я молниеносно застелила кровать, после натерла зеркала, серебристый электрический чайник, стекла на окне, все атрибуты мебели, включая светильники и картины. Затем пропылесосила номер, донесла сет-меню, новые подстаканники для стаканов и кружек, чек для мини-бара и прачечной, негазированную воду, чай и кофе, блокнот с авторучкой, которые гости часто прихватывали с собой, чистики для обуви и халат, который вешался аккуратно в шкаф на вешалку. Спустя полчаса номер был готов к заселению. Вдвоем мы должны были убирать его еще быстрее – за двадцать минут. Понятное дело, это не касалось люкс-номеров, там времени на уборку отводилось чуть больше, учитывались габариты комнат и количество антикварной мебели с различными безделушками в виде ваз, канделябров и шкатулок, которые нужно было натереть. Проживающие номера убирались за десять-пятнадцать минут.