Отголоски прошлого

Курносова Елена Владимировна

– А что ты хочешь от меня услышать? Извини, но я твоими поисками все эти годы вообще не занимался. Доволен?

Нельзя сказать, что Адам сильно удивился. Он понял это еще в самом начале разговора, слушая восторженные отзывы Грейди о своём тяжёлом детстве. Не зря чувствовал фальшь в его игре и испытывал смутное чувство тревоги, подозревая, что за этой маской кроется что-то очень серьезное, почти больное. Что-то, что Грейди отчаянно не хотел выпускать наружу. То ли боясь его ранить своей суровой правдой, то ли еще по каким-то личным причинам.

– Хорошо. – Бодро услышал, как Грейди пошёл куда-то в комнату и вскочил за ним следом. – Хорошо, не надо мне больше ничего объяснять…

«Да,

не надо, лучше и правда не надо, мне гораздо легче думать, что ты другой!»

Но было уже поздно. Он сам этого добивался и теперь получил то, чего хотел. Дойдя до гостиной, Грейди быстро вернулся обратно – взбудораженный, нервный и ещё более чужой, чем прежде.

– Скажи мне, пожалуйста, каким образом я мог бы тебя искать, а? В восемь лет, когда ты бросил меня и не вернулся чтобы забрать, как обещал?

– Я же тебе уже объяснял, я возвращался…. – Как глупо и неубедительно звучали его оправдания! Адам и сам бы им сейчас ни за что не поверил. Грейди, услышав это, рассмеялся ему в лицо:

– О да, замечательно! Возвращался или только собирался вернуться, но руки не дошли? А я ведь остался совсем один на улице. У меня не было ни одного документа, удостоверяющего личность, я ни одной собаке не мог доказать, кто я такой и что из себя представляю! Официально меня просто не было на свете. Здорово, да? Мне, конечно, очень хотелось отправиться к тебе на чем угодно – хоть вплавь, хоть по воздуху, но для того, чтобы пересечь границу, человеку нужен ПАСПОРТ, которого у меня и в помине не было! Можно было, конечно, пойти другим путём и купить его на чёрном рынке, но денег у меня не было тоже. Угадай, что было дальше?

Адам молчал. Даже если в голову и приходили какие-то варианты, у него не было никаких моральных сил произносить их вслух. Но Грейди ответа от него и не ждал, ему самому очень нравилось рассказывать – теперь уже словно назло Бодро, в отместку за его дотошное любопытство.

– Дальше я решил ограбить магазин. Всего один раз, поверишь ли, только чтобы найти денег на паспорт, но это, наверное, было не моё призвание по жизни, потому что меня сразу же поймали с поличным. Хватились выяснять личность – а я никто и звать меня никак! Церемониться никто не стал, впаяли по-быстрому четыре года и отправили в Лон Дак.

Ледяная волна обдала всё внутри, и Бодро передёрнуло от ужаса. Он слышал про тюрьму Лон Дак. Гиблое место для самых трудных отморозков, настоящий ад без правил и законов. Нормальные люди там не выживали.

«Какой кошмар… Но не мог же он это придумать… Такими вещами не шутят…»

– Мне было семнадцать лет. – Продолжал Грейди увлечённо, особо не заботясь о том, какое впечатление производят на Бодро его откровения. – И хорошо, что я тогда еще толком не понимал, куда я попал, иначе у меня бы в первый же день крышу снесло от всего, что вокруг творилось. Знаешь, это всё равно что снова оказаться на войне, в самом её пекле… Никогда не знаешь, что с тобой произойдет в следующую минуту, постоянно на взводе, в вечном напряжении и расслабляться смертельно опасно. Потому что рядом постоянно кого-то убивают, и ты можешь оказаться следующим. А я, к тому же, как всегда умудрился быть единственным белым подростком среди всей этой азиатской братии. Вечно мне везёт как утопленнику, да? У меня тогда были длинные волосы и многим это очень сильно нравилось.

«Господи, перестань, я уже не могу это слушать…»

Надо было произнести это вслух, но язык прилип к гортани, а Грейди был по-прежнему неумолим.

– О том, что от меня требуется, мне дали понять сразу и без особых проволочек. Я долго пытался доказать им, что это очень плохая идея, и изо всех сил надеялся, что от меня отстанут по-хорошему. Но они не понимали нормального языка и думали,

что я шучу. Пришлось доказывать им обратное – в той манере, к которой они привыкли. Поверишь ли, но мне тогда было всё равно, что за это мне добавят срок. Мне хотелось их убить, и я бы это сделал, если бы мне повезло немного больше, но они выжили на моё счастье, иначе я бы сроду оттуда уже не вышел. Зато после этого ни одна тварь больше на мой счет не обольщалась. Меня, в какой-то степени, даже стали уважать и со временем приняли за своего, вот только чтобы быть в этой волчьей стае СВОИМ, надо жить по их законам и быть таким же как они. Белые и пушистые там не выживают, их либо тупо забивают ради забавы, либо превращают в предмет общего пользования. Там море таких было – зрелище не для слабонервных. Ничего хуже этого на свете нет и страшнее всего стать ТАКИМ, поэтому, когда попадаешь в этот ад, стараешься сделать ВСЁ, чтобы сразу правильно себя поставить. Ломаешь себя САМ, пока не сломали другие. День за днём, систематически уничтожаешь в себе все человеческие чувства: плюёшь на жалость, перешагиваешь через порядочность… Сперва с трудом, а потом уже просто по инерции следуешь этому стадному инстинкту и постепенно втягиваешься в эту жизнь с головой, погружаешься всё глубже, глубже и глубже, на самое дно…

Бодро казалось, что Грейди никогда не замолчит. Так и будет говорить и говорить, то яростно повышая голос, то понижая его до шёпота. Каждое его слово капало на сердце горячей смолой, заставляя Адама вздрагивать и морщиться от боли, а ещё – от собственного бессилия перед прошлым, которое уже никак невозможно было изменить.

– Сколько времени ты там провёл?

Грейди устало опустился на диван. Ссутулился, уронив голову на руки, уткнулся лицом в ладони. Со стороны казалось, что он плачет.

– Девять лет… Четыре месяца… Шестнадцать дней… - Процедил он медленно, словно заученный наизусть текст. – Вот поэтому я тебя раньше и не искал…

Исповедь вымотала его до предела.

«Что ж, ты хотел всё это знать. Так тебе и надо, сержант Бодро, получай по всей морде. Твой малыш Грейди теперь уголовник со стажем, и если уж ТЕБЕ было так невыносимо слушать эту жесть, то представь, каково сейчас ЕМУ. Самое время его обнять. Сказать всё, что творится у тебя на душе. Он должен знать, что ты чувствуешь и как тебе больно за него. Самое время попытаться вернуть его назад. Изменился он или нет после всего, что он пережил, но он же всё равно пришёл к тебе. А значит, не всё потеряно…»

– Слушай… Прости, что заставил тебя это рассказывать… - Первый же душевный порыв Адама был встречен в штыки. Грейди, наверное, воспринял это как попытку его пожалеть и почти отшатнулся от Бодро, не поднимая головы и не отнимая рук от лица.

– Проехали, ладно? Кому нужны эти извинения? Всё давно в прошлом…

Вот именно. Всё в прошлом. Твоя забота, Бодро, слишком запоздала по времени. На целых двадцать лет. В ней отчаянно нуждался малыш Грейди, а взрослому мужчине, прошедшему огонь и воду, она давным-давно до фонаря. Так же как и извинения с объятьями – сентиментальная муть для человека, побывавшего в Лон Дак. Почти десять лет… Уму непостижимо, как он вообще там выжил.

«А я ещё наивно надеюсь, что он остался прежним маленьким Грейди» - Кольнула иголкой печальная самоирония. Увы.. Невидимая стена никуда не исчезла, но желание что-то сделать от этого не пропадало. Подсказка нашлась сам собой.

– Хочешь, кое-что тебе покажу? – Окликнул Адам Грейди, и тот наконец-то поднял голову, впервые посмотрев на сержанта заинтересованно.

– Что?

– Сейчас, подожди.

Он вышел из гостиной и вскоре вернулся обратно. Присев на диван около Грейди, положил ему на колени две старые, истрепанные от времени тетрадки.