Отголоски судьбы
Шрифт:
Хэлл[6], дьявол его побери! Жара невыносимая и Таллашпарит так, что казалось еще немного, и кожа начнет покрываться волдырями.
Интересно, на чем взяли такого тюфяка? Первый еще раз бросил взгляд на своего «напарника». Хотя нет, не интересно. Его участь уже решена. Зачем думать о том, кто скоро перейдет за врата Дома Зелоса?
— А если я не считаю, что суд, на котором даже не присутствуют обвиняемые, является справедливым? Я офицер и требую…
Кожаная перчатка с металлическими вставками врезалась в губы говорившего, заставляя его замолчать. Парень облизал губы и сплюнул кровь.
— Бить
Хрясь!
Металл безжалостно врезается в скулу и отбрасывает парня на шаг назад. Он спотыкается об идущего за ним в связке и падает на землю.
По губам первого пробегает едва заметная улыбка. И почему Боги не послали ему такого напарника? Третий, умело делая вид, что запутался в веревке и ногах рядом стоящего человека, неловко падает на спину, закрывая собой связанные руки. Едва заметный энергетический всплеск. Не для каждого одаренного такие эманации будут ощутимы, но тот, кто всю свою жизнь боролся за каждую кроху силы, почувствовал выброс, и чтобы не привлекать внимания, отвернулся. И как стражи пропустили такие способности у этого парня?
Капрал потянулся к упавшему узнику, грубо хватая за рубаху, пытаясь вернуть в вертикальное положение. Удар в зубы отбросил его назад. Пленник рывком поднялся на ноги, сбрасывая порванные путы и встряхивая затекшие кисти. Пинок в живот и страж отлетает еще на несколько шагов. Конвоиры опомнились, рванули к осужденным.
Вспыхнули, разгорелись едва тлеющие факелы в нишах крепостной стены. Ветер подхватил искры и закружил их в вихре, огораживая четырех связанных людей от остального мира.
В серебристом свете Таллы в руках парня сверкнул клинок, который он отобрал у незадачливого капрала. Первый растер слегка онемевшие руки и коротко кивнул своему освободителю, благодаря. Бросил взгляд на своего напарника по камере. Тот сидел на земле, подтянув к себе ноги, и жалобно причитал.
— Вставай, надо убираться отсюда, пока они не разобрались что к чему и не успокоили вихрь, -
парень протянул ему руку. Тот лишь замотал головой и попытался отползти от человека, предлагавшего помощь.
— Они нас убьют, — всхлипывал он, — убьют. Всех.
— А до этого они что собирались сделать? — фыркнул парень.
— Не трать время, — жестко оборвал его попытки первый, — он сам выбрал свою судьбу.
Третий бросил на него взгляд исподлобья, но спорить не стал. Повернулся к тому, кто был с ним в связке.
— Ты с нами?
Тот кивнул, хоть и было видно, что напуган. Совсем еще мальчишка. И как его занесло на эти стены?
— Ты знаешь куда теперь? — спросил первый.
Парень пожал плечами и указал вперед.
— Сначала — уберемся отсюда, — и смело вошел в стену уже начавшего стихать вихря.
— Кстати, откуда это? — спросил он.
— Мне почем знать?
Прозвучало почти искренне.
Третий еще раз обернулся. Искры огня уже погасли, и ветер гонял по кругу лишь едва заметную серебристую пыль. Он нахмурился, поднял глаза на Таллу. Звезда все так же, не скупясь, бросала свои серебряные лучи с неподвижных серых небес. Хэлл, дьявол его побери!
Вырвавшие у судьбы еще один шанс люди мчались, не обращая внимания ни на хлесткие плети жары, безжалостно жалящие уже сгоревшую кожу, ни на воздух, который раскаленной лавой поступал в легкие, ни на отсутствие воды, которую они не получали вдоволь уже несколько дней. Лишь бы не схватить стрелу в спину.
— Все, — задыхаясь, третий оперся на стену, — здесь. Это здесь.
Остальные в немом вопросе уставились на своего проводника.
— Мы будем спускаться здесь, — парень сполз по стене на корточки, пытаясь восстановить дыхание.
— И чем этот кусок стены отличается от той, у которой мы были? — возмущенно взревел первый, подтянувшись на руках и осматривая пропасть, открывшуюся его взору.
Это ограждение было внутренним и по сравнению с первой стеной, вплавленной в скалы, величавым безмолвным стражем охраняющей границы княжества от своей соседки — империи, казалось меньшим братом. Невысоким и изящным. Только не тогда, когда ты стоишь на самом верху, а за спиной десяток разъяренных стражей, у которых лишь одно на уме — утыкать тебя арбалетными болтами, как подушечку для иголок у искусной мастерицы-вышивальщицы.
— Здесь нет стражей, — ответил парень и тоже поднялся на ноги, — зато здесь больше растительности и мы сможем спуститься.
Беглецы повернули головы на то, что он назвал растительностью. Это были деревья высотой более двадцати еров[7], переплетающиеся между собой гибкими ветвями, на которых росли длинные, уже пожелтевшие от жары листья, скрывающие небольшие красные ягоды, гроздьями растущие то тут, то там и робко выглядывающие из-за своего укрытия. Самым примечательным были шипы, длина которых была размером с ладонь, а иногда больше. Точно такие же иглы окольцовывали всю поверхность ствола — от корней до самой вершины.
— Шипы на ветвях у самого ствола. Если хвататься за более тонкие части они не представляют опасности.
— Есть еще варианты?
Мальчишка вдруг вскрикнул и стал медленно оседать на камни. Из его груди торчала стрела.
— Можно еще так, — едко ответил проводник.
Стрела чиркнула о камень у его ноги.
Голоса приближающихся стражей. Стрелы, вспарывающие раскаленный воздух.
— Давай! — заорал парень и присел.
Там, где только что была его голова, ударился тяжелый болт, выбивая искры из камня. Первого больше не надо было уговаривать. Упруго оттолкнувшись от земли, он прыгнул вверх, едва коснувшись спины своего напарника, взлетел на стену. Краем глаза заметил, что стражей прибыло и стало гораздо больше, чем было на месте казни. Распластался на камнях и протянул руку, оставшемуся внизу. Парень схватился за нее и ловко забрался на ограждение, отделяющее их от свободы.
— Ориф, — вдруг произнес он и, поймав в ответ удивленный взгляд, пояснил: — вдруг еще встретимся внизу.
— В жизни не встречал большего оптимиста, — хмыкнул тот. — Дим.
В них летел град болтов, один из них задел Орифа, и он с криком соскользнув со стены, стал падать вниз. Дим резко наклонился, пытаясь поймать парня, краем глаза отмечая движение у своего лица. С досадным стоном отклонился, теряя надежду успеть помочь своего новому знакомому. Это заняло все оставшееся у беглеца время. Он собрал себя в тугой комок мышц и с силой оттолкнулся ногами от камня.