Отголоски тишины
Шрифт:
Серж:
Да. Касаемо «бреда», не могу не согласиться. Очень смахивает. Нет, ну ты не преувеличиваешь? Слушай, даже слова не подбираются. Избранный, это как? Герой с какими-то там выдающимися способностями? Значит, теперь мне мир предстоит спасать, да? Смешно!
Старый:
Извини, но я вынужден тебя огорчить. Судьба выбирает не только героев, да и не столько героев. Чаще всего ей нужны «мальчики для битья», как в твоем случае – для публичной порки!
Глава двенадцатая
Я положил листик на стол и щелчком пальцев
Но более всего непонятно другое – вот зачем? Зачем все это? Не представляю! Если чрезмерную откровенность в поезде я еще понять могу, с кем ни бывает, то к чему эта навязчивая переписка? Похоже, ему к психиатру прямая дорога, а что я! Что я могу сделать? Подсказать, дать совет? Не думаю. Я вообще из тех людей, которые не лезут в чужие дела и уважают тех, кто не лезет в их собственные. Так что совета от меня он точно не дождется!
Еще несколько минут стили прошлым и мне окончательно удалось убедить себя в том, что главное сейчас – отоспаться. Я отложил все бумаги, выключил свет и, не раздеваясь, прилег на диван. Нет, не спать, пока только готовиться, примерить на себя подкрадывающийся сон. Растянулся на мягкой постели, потянулся, закрыл глаза. Почти минуту пролежал без движения, потом вдруг не выдержал и рывком поднялся. Рука сама дотянулась до выключателя настольной лампы, необычайно яркий вспыхнул свет…
– Это хорошо сын мой, что ты решил обратиться к Богу. В наш век вольнодумство – вот главный враг человека! Вместо того чтобы прислушаться к голосу совести, каждый, или почти каждый, готов продать душу дьяволу в обмен на какое-нибудь призрачное благополучие, – отец Алексий громко вздохнул, насупился, не иначе как подбирал слова, подобрал, кашлянул и продолжил: – Именно так. В наши часы, в пору обмана и притворства многие пытаются изображать истинных христиан, но стоит заглянуть в их темные души! Хотя, это я отвлекаюсь. Почти уверен, что и тебя привело в церковь не раскаяние, надеюсь, хотя бы поиск истины. Так чем могу быть полезен, молодой человек?
Порывшись еще полчаса в городском архиве, я не нашел ничего, что могло бы меня заинтересовать. Оставалось только сделать копию единственного по-настоящему интересного для меня документа, убрать следы своего пребывания, водрузить коробку на ее законное место, попрощаться с заведующей и удалиться. Собственно, это я и сделал. Скатал в трубочку ксерокопию (все-таки не с пустыми руками возвращаюсь!) и не спеша пошел домой. Дорога проходила мимо одной из двух небольших церквей города. В ней правил отец Алексий. Дверь была открыта и просто манила, приглашала зайти. Я поддался. Решил не откладывать «на потом» запланированный визит и переступил порог храма. Вошел в просторный зал и у самого входа столкнулся со священником.
Не могу сказать, что я хорошо с ним знаком. Скорее, он в хороших отношениях с моим дедом. Трудно сказать, по каким именно вопросам у них общие интересы. Сколько помню, дед был атеистом, не воинствующим, правда, тем не менее…
Но это совершенно неважно, ведь дед практически со всеми в хороших отношениях, важно то, что отец Алексий принял меня радушно, думаю даже более радушно, чем обязывал сан священнослужителя.
– Отче, я пришел просить у вас помощи, – так, как священник уже минуту рассматривал меня, надо было что-то сказать.
– Сын мой, святая обязанность каждого служителя Господа нашего помогать страждущим, да наставлять на путь истинный заблудших! Но чем конкретно я могу тебе помочь?
– Меня интересует монастырь святого Василия, который некогда располагался на месте старой сельхозтехники.
Священник, как казалось, на минуту задумался, затем внимательно на меня посмотрел.
– Свято-Васильевский монастырь? А позволь поинтересоваться, почему именно эта тема тебя занимает? Не пойми меня превратно, в наши дни многие преследуют благие на первый взгляд цели, но истинные причины, что скрываются в тени мнимой благости, порой идут в разрез с политикой церкви…
Пришлось вкратце пересказать события недалекого прошлого.
Священник внимательно выслушал мой несвязный монолог, задумался, полагаю, он пытался понять, реально ли все это выдумать, а если реально, то с какой целью. В конце концов, кивнул и сказал:
– Как ты наверняка знаешь, сын мой, я имею намерение воссоздать величие дома божьего, известного как Свято-Васильевский монастырь. Именно потому я долгие годы выискиваю, где только можно материалы, относящиеся к столь краткому периоду его существования. Немногое удалось найти. Да, то письмо, о котором ты упоминаешь, я видел, – он на мгновение замолчал, а потом повел далее: – А почему мы, собственно, стоим, проходи!
Степенной походкой свойственной только священникам он направился к двери. Решив, что продолжить беседу мы должны на свежем воздухе я пошел следом. Но отец Алексий подошел к массивной входной двери, закрыл ее на засов, вернулся к алтарю и открыл еле заметную среди яркой росписи стены дверку.
– Ты мужчина, тебе можно, проходи!
Последний, вернее, единственный раз за алтарь я заходил лет пятнадцать назад. Именно тогда я решил, что должен последовать примеру моих предков христиан и также креститься. Много времени прошло с той поры, я уже и не помню, как все происходило. Не помню, что тогда видел, но то, что увидел сейчас, меня изрядно удивило.
Тайная комната, в которую, как известно, женщинам вход закрыт, представляла собой тесное помещение, всю меблировку которого составлял кухонный стол и два табурета рядом. На столе стояла початая бутылка водки, на ней своеобразным колпачком граненый стакан, рядом со столь оригинальным украшением стола расположился массивный чугунный крест, прислоненный к стене. Просто над крестом на гвоздике висела картина в простенькой деревянной раме, на ней довольно симпатичный запечатлен осенний парк. Собственно и все. Такой себе натюрморт с пейзажем…