Отказ не принимается
Шрифт:
Это же больше, чем вся моя месячная зарплата в магазине!
Представляя, сколько всего полезного можно было бы купить на эти деньги, я чуть не упускаю кашу.
В конце концов я сдаюсь.
Это же всего на неделю. Воронцов уедет в эту свою командировку. Кроме меня с Тиль будет домработница, которая раньше за ней и присматривала… С точки зрения воспитания поступок Виктора, конечно, непедагогичен, но это ведь не мои проблемы, что он чрезмерно балует ребенка…
И все равно. Я отвечаю Воронцову с чувством,
«Я соглашусь при одном условии», – отправляю я и морщусь. Выглядит пафосно и снисходительно, но сообщение уже ушло.
«И какое оно?»
«После того, как я начну работать аудитором, я хочу, чтобы никто не знал, как я получила это место».
Фу. Выглядит еще некрасивее. Будто я реально за интимные услуги принята буду.
И похоже мое условие не очень нравится Воронцову. Или формулировка.
Но тут уж я поделать ничего не могу.
Мне хватило того, что Виктор за один день испортил мои отношения с коллективом магазина. Я бы очень не хотела, чтобы это повторилось.
Спустя долгие десять минут приходит ответ: «Договорились».
И я тут же спохватываюсь, что это не единственное мое условие. Срочно дописываю: «И вы не будете больше делать мне непристойных предложений».
«Это еще почему?»
Сидя на табуретке, поджимаю ноги и нахохливаюсь. Вот как ему объяснить почему? Он серьезно не понимает или издевается?
«Меня они не интересуют, и я стану вашей подчиненной».
«Первая часть – не аргумент. Вторая – от этого я не перестану тебя хотеть».
Я в отчаянии закрываю лицо руками. Какой же он бесстыжий! Так откровенно говорить об этом!
«Завтра с утра пришлю машину. Жду не дождусь, когда ты наконец подчинишься».
Я вою в голос.
На мои вопли в кухню вбегает Тимошка, который абсолютно счастлив, что в сад идти не надо. Вот кто не испытывает никаких сожалений по поводу карантина.
– Гулять пойдем? – спрашивает он, плюхаясь на свое место.
Собираю мозги в кучку, пока Тимка вскрывает йогурт и выливает на кашу. Откуда он этого набрался, ума не приложу.
– Пойдем, – вздыхаю я. – Но только до обеда.
Надо как-то вымотать киндера, иначе он не даст ничего делать.
В итоге выматываюсь я. Тимка же остается свеж и бодр, и пока я собираю сумки, он под запущенный по кругу мультик бегает по комнате и всячески мне мешает.
– А мы надолго? А кто там будет? А игрушки там есть? А мусоровоз? – сыплются из него вопросы. – А горку сделаем? А бабушку не возьмем?
Причем ответы он не слушает и через пять минут все снова-заново.
Я по десять раз вынимаю всю коллекцию динозавров, требуя, чтобы Тимка определился и выбрал два-три, но каким-то непостижимым образом динозавры продолжают множиться в сумке, стоит мне только отвернуться на минуту.
Вечером, вернувшаяся мама перебирает наш багаж, чтобы запихнуть аптечку,
Ночью я слышу подозрительное шуршание в коридоре, и утром, проснувшись, проверяю Тимкину сумку. Она самая большая. Сверху ничего не обнаруживаю, а копаться в недрах сил больше нет.
Я и так на нервах, пока жду сообщения от Воронцова.
Мне все больше кажется, что я совершаю что-то судьбоносное. И меня уже подмывает отказаться, как раздается звонок мобильника.
– Варвара, готова? – низкий голос Виктора бьет по напряженным нервам. – Машина ждет внизу. Детское сидение есть.
Последняя фраза сказана явно, чтобы пресечь возможные отговорки.
– Спускаюсь, – отвечаю я, и звучит это как-то жалобно.
Воронцов усмехается:
– Ну-ну. Я не Синяя борода. Ты привыкнешь.
Никогда не привыкну, понимаю я и обреченно застегиваю пуховик.
У подъезда действительно ожидает черный седан представительского класса. Пожилой водитель помогает с сумками, пока я устраиваю Тимошку в кресле. Он естественно в восторге. Отличная машина, почти как мусоровоз. Водитель смеется в седые усы, когда я развожу руками.
Дорога до места назначения оказывается долгой.
Почему-то я думала, что когда речь шла о коттедже, имелось в виду то место, где мы впервые столкнулись с Воронцовым. Но когда мы проезжаем мимо поворота на турбазу, я соображаю, что не права.
Ничего, успокаиваю я себя.
Зато там будет тихо, чисто, экологично.
И не будет риска столкнуться с кем-то знакомым.
И с Воронцовым.
Однако я опять ошибаюсь.
Выгрузившись за воротами практически особняка, мы попадаем в плен домработницы, утащившей нас в теплый дом. Эстель скатывается по лестнице как горошина:
– Варя!
– Варвара, – привлекает мое внимание женщина. – Я пригляжу пока, а вы поднимитесь к хозяину…
Она уже стаскивает пуховик с растерявшейся меня.
– Хозяину? Он здесь? – я разуваюсь очень медленно, не спеша на персональную Голгофу.
– Вас ждет. Второй этаж, первая комната налево, – подталкивают меня к лестнице.
Как овца на заклание я поднимаюсь наверх под детский визг и строгий голос домработницы.
И почему я думала, что меня будут ждать в кабинете?
Первой комнатой налево оказывается спальня.
– Добро пожаловать в мое логово, Варвара, – приветствует меня Виктор.
Это было бы почти мило, если бы он был одет.
Глава 19
В первую секунду мне кажется, что Воронцов совсем голый, прикрытый лишь зажатой в руке вешалкой с костюмом.
Ровно за миг до того, как я с писком собираюсь удрать, Виктор отбрасывает плечики на кровать, и я понимаю, что он все-таки не совсем отмороженный. На нем домашние брюки.