Откровение
Шрифт:
— Заявление в регистратуре напиши и оставь свой адрес, — напомнил доктор.
Хорошо, что он со мной больше не спорил. А то бы я его, наверное, сильно расстроила своими отказами прислушаться к мудрым советам. Он такой добрый. Не хотелось, чтобы он огорчался еще больше.
— И будь осторожней, — добавил врач. — Возможны зрительные галлюцинации. Будешь видеть то, чего нет.
Но такое у меня и до сотрясения было. В зрительных глюках я спец, доктор!
Заявление в регистратуре я писала долго, все пыталась составить
В коридоре дорогу заступил невысокий парнишка. Он теребил в руках свою кепку и с удивлением оглядывался по сторонам.
— Ага! — улыбнулся он, встретившись со мной взглядом, и устремился на выход.
Его поведение меня даже не удивило. Прошло столько времени, Макс уже вполне мог за мной кого-нибудь отправить.
Снег усилился, и в окне уже ничего не было видно. Машина везла меня сквозь непроглядную пелену.
— Ага! — повторил парень, когда мы сугробиком на колесах въехали в мой двор.
Секунду я еще посидела, прислушиваясь. Голова больше не болела. Сердце билось спокойно. Ну что же, вот я и дома.
— Так… — Парень не знал, что делать дальше. У него было задание довезти меня до дома. Программа закончилась, и то, что я оставалась в машине, было ее заметным нарушением.
Я только кивнула, выбираясь наружу. Выпрямилась и заметила, что в мастерской кто-то есть. Яркий свет заливал окна полуподвала, мелькали человеческие фигуры.
— Эй, тебя проводить? — Вроде парень потихоньку приходил в себя.
— Сама доберусь.
Сказать оказалось гораздо легче, чем сделать. Кажется, я все-таки немного переоценила свои силы. Но вариантов не было.
На окно мастерской изнутри плеснули чем-то прозрачно-белым, и я поняла, что меня поражает больше всего: на окнах стекла. На всех. Хотя еще перед моим отъездом части стекол все еще не было.
Доктор говорил о галлюцинациях и провалах в памяти, но я не ожидала, что миражи будут такими яркими и… реальными.
Из холла первого этажа доносились громкие голоса. Совсем такие же, как при исчезновении Маринки.
Я вцепилась в перила, чтобы не поскользнуться и не потерять последний разум.
Дверь мастерской распахнута, изнутри слышался стук отбойного молотка, пахло краской.
Несколько человек возвращали мастерской прежний вид. Стены уже были частично покрашены, в навесной потолок вворачивались последние лампочки, несколько ярких фонарей стояло на полу, освещая быстро двигающихся людей. Женщина в платке и комбинезоне отчищала окна, скрипела газетой.
— Они пошумят еще немного. Тебе это не будет мешать. — Макс медленно спускался по ступенькам, ведущим с пролета между первым и вторым этажом. Добавил: — К завтрашнему дню все будет готово.
Джинсы, футболка, аккуратно уложенные волосы — он успел переодеться. Он вообще многое
— Что будет готово?
Я с опаской смотрела на Макса, на его мягкие движения, на осторожные жесты. Наверное, я когда-нибудь привыкну к тому, что мой любимый все время разный, и я никогда заранее не угадаю, каким его встречу. Но пока моя стукнутая голова не была готова к такой резкой перемене.
— К празднику. Ты забыла? — Макс звонко щелкнул своими пальцами. — Мы завтра собирались веселиться.
Я прислонилась плечом к стене.
Спокойно, дышим глубже…
— Доктор говорил, что у меня будут только зрительные галлюцинации, — пробормотала я. — Про слуховые речи не было.
— А где зрительные?
— Зрительные — это ты. И я так понимаю, уже навсегда. Но слуховые меня теперь тоже будут иногда преследовать. — Я потерла ладонью лоб. — Какой праздник? О чем ты? Мне кажется, мы уже повеселились на дороге.
— Гостей не было. — Макс перестал улыбаться.
— А в грузовике разве ехали не гости?
Шаг, и Макс уже навис надо мной.
— Я не позволю им напугать нас! — быстро зашептал он. — Никто не заставит меня прятаться!
Прятаться? Игра в прятки явно не была популярна в его детстве. С его-то талантами выделяться в любой толпе.
Лифт открылся, пропев свою приветственную песню. Мне предлагали подняться на свой этаж.
— И что же ты собираешься отмечать?
Лифт подождал нас немного и недовольно схлопнул створки.
— Нашу жизнь. — Макс нажал на кнопку вызова лифта, а когда дверцы снова разъехались, под локоть ввел меня в кабину. — Часов в шесть будет не очень поздно собраться?
— Макс, ты понимаешь, что говоришь?
Может, у вампиров тоже бывает сотрясение мозга, и они его переживают в какой-нибудь экзотичной форме? Например, у них начинаются провалы в памяти.
— Абсолютно! — Он снова был спокоен. А его ведь не переубедишь. Надо узнать, не родился ли он в апреле. Только Овны бывают такими упертыми. Да еще вампиры. — К утру мастерская будет готова. Не обещаю, что успею завезти все вещи, но пианино новое поставлю обязательно. Ты умеешь танцевать?
— У меня постельный режим. И мне нельзя падать. — Что там еще вредно для моего здоровья? Ходить, дышать и жить? Хороший набор!
— Будем танцевать вальс. — Одной рукой он притянул меня к себе за подбородок, вторую положил на больную макушку. — И никаких сотрясений. — Губами Макс коснулся моего лба. — Извини, дверь в машине открылась не так быстро, как было нужно.
Я качнулась в его руках, но он меня удержал. Лифт остановился. Макс глубоко вдохнул и вдруг резко выбросил руку в сторону, не давая створке закрыться.