Откровение
Шрифт:
Кроули тем временем продолжал допрос и заодно корил себя за то, что не приставил людей наблюдать за домом Дурслей.
— Это была та же женщина, что тогда приходила за Лили, — ответила Петунья на вопрос полковника. — Я ее на всю жизнь запомнила.
— Как она выглядела?
— Как кошка! — неожиданно выпалил Дадли с переднего сидения.
Под удивленным взглядом Гарри толстяк замялся и попытался объясниться:
— У меня почему-то такое чувство возникло, когда я на нее смотрел.
— Высокая, худая, седые волосы, собранные в пучок? — предположил Гарри.
—
— И что вы сделали? — усмехнулся Гарри, уже примерно догадываясь, как встретили его родственники профессора трансфигурации.
— Выставили ее за дверь, разумеется! — выпалил Вернон. — Кем она себя возомнила?! Явилась в наш дом и еще смеет нас отчитывать!
— Это была профессор МакГоногалл, заместитель директора и декан одного из факультетов, — пояснил Гарри покрасневшему Дурслю. — Но вам еще повезло, что это был не Снейп. От него вы бы так просто не отделались.
— Снейп? — переспросила Петунья. — Северус?
— Да, декан Слизерина и учитель зелий, — ответил Гарри, когда до него вдруг дошел смысл сказанного. Поттер удивленно посмотрел на тетю, решив что ослышался. — Так, минутку. Вы что, с ним знакомы?!
— Ну да, — подтвердила тетя, чем отправила всю семью в глубокий ступор. — Он жил с нами по соседству и это он рассказал твоей матери о магии. Они даже дружили какое-то время, пока не поругались на старших курсах.
Вот чего Гарри не ожидал, так это того, что их угрюмый преподаватель зельеварения с детства дружил с его матерью! И почему опять никто ему об этом не сказал?! Так называемых "друзей" у его семьи хватало, но конкретно об этом человеке ему никто никогда не говорил.
— Расскажите мне все, что знаете!
Остаток дороги прошел под монотонный голос Петуньи Друсль, рассказывающей о дружбе Лили Эванс с Северусом Снейпом, а также об отношениях с Джеймсом Поттером и его друзьями. И из этого разговора Гарри многое для себя узнал. Очевидно, в будущем ему будет о чем поговорить с зельеваром и узнать, имел ли он хоть малейшее отношение к смерти его родителей.
***
Два дня спустя.
— Так, у нас все готово?
— Да, профессор.
— Наркоз?
— Есть наркоз.
— Вдыхайте глубоко, мистер Поттер, и считайте до десяти, — лицо врача было не видно за хирургической маской, но Гарри показалось, что мужчина улыбается. — Вот так, вдыхаем глубоко и считаем.
Сознание медленно затуманивалось, голоса становились все более отдаленными, а веки, казалось, приобрели вес подъемного моста Барбаруса. Мысли рассыпались в хаотичном беспорядке, когда разум неожиданно озарил зеленоватый свет, и Гарри провалился в сон. Лишь в последний миг подросток понял, что вспыхнувший свет своим цветом был удивительно похож на одно очень знакомое ему зелье.
Беренгар
Серебряная Гвардия разворачивала свои боевые порядки недалеко от стен родового замка Эпине, надежно укрывшись от посторонних глаз Вуалью Тьмы. Четверо магов одновременно поддерживали сложное заклятие, которое выпивало все их силы, но приказ Лорда был однозначен — враг не должен знать о присутствии Певереллов под своими стенами до самого последнего мига.
— Тебе это с рук не сойдет, мразь! — пленник хрипел от ярости, надеясь, что его крики услышат на стенах. — Мы уничтожим весь твой род!
— Мой милый Гидеон, позволь с тобой не согласится, — рассмеялся Беренгар над бесполезными попытками пленника. Одетый в некогда красно-золотой камзол, который непосвященный мог спутать с цветами рода Гриффиндор, который недавно объявился на Альбионе, юноша лет двадцати принадлежал Роду, который Певерелл вознамерился уничтожить. — Напротив, сегодня именно твоя семья канет в Лету, не оставив после себя даже воспоминания.
— Тварь! — бессильно кричал Эпине. — Сын шлюхи и ублюдка! Слишком легко мы расправились с твоей сестренкой! Надо было помучить ее подольше! Хотя, не факт, что она страдала! Ты бы слышал, как она повизгивала, когда мы ее насаживали! Ей так это нравилось! Признайся, ты ведь тоже так с ней делал?! Или может с матерью? Ничего, ее очередь тоже придет!
Чудовищной силы пинок в лицо отбросил парня на землю, и в следующий миг сразу несколько закованных в сталь ног стали выбивать из юноши дух. Хрустнуло несколько ребер, а лицо превратилось в кровавое месиво, когда лопнули губы, а нос оказался сломан.
— Довольно! — удары тут же прекратились. — Поднять его!
Эпине кое-как стоял на коленях, когда его голову резко обхватили и он увидел собственное окровавленное отражение в поверхности серебряной маски.
— Ты гордишься тем, что сделал, — Беренгар не спрашивал. — Но сегодня я войду в ваш дом, Гидеон, сокрушу вашу жалкую оборону и убью всех, кого встречу. А затем я найду ваш Родовой зал и оскверню его вашей кровью. Сама Магия отвернется от вас в тот миг, когда я уничтожу каждого Эпине до последнего человека. Я не пощажу никого. И ты, мой говорливый друг, мне в этом поможешь.
Беренгар разогнулся, бросив на пленника последний взгляд.
— Твоей жизнью я заплачу Вечной Госпоже, и она откроет мне путь в ваше обиталище. Сама Смерть укажет мне верную дорогу, ибо она желает вашего забвения. Наслаждайся последними мгновениями жизни, Гидеон, ибо всю оставшуюся вечность ты будешь знать, что именно ты окончательно погубил свой Род. Семья Певерелл благодарит тебя за это!
— Мой Лорд, все готово, — к Певереллу с почтительным поклоном подошел маг в черном балахоне и закрытым капюшоном лицом. — Жертвенный камень установлен и омыт.
— Чудно, — Беренгар повернулся к стражникам. — Берите его и тащите к камню.
Несмотря на все крики и попытки вырваться, четверо стражников быстро прикрутили руки и ноги Гидеона Эпине к черной каменной плите, покрытой рунами. До сознания юноши только сейчас стало доходить, на какую судьбу обрек его некромант и чем ему это грозит в посмертии.
— Ты готов, Гидеон? — с улыбкой поинтересовался Беренгар.
— Отправляйся в ад!
— Я так и думал, — некромант обратился к собравшимся магам, одетых в черное. — Начинайте!