«Откровения о…» Книга 3. Расплата
Шрифт:
– Нет…
– Говори.
А вот про Олимп сейчас вообще не к месту. Психанёт, разнесёт тут всё к чертям… Да и как про него теперь вообще говорить, после ЭТОГО?
– Ты.
И это даже не было ложью. Основная причина он, и только он. Корень, в который следует зрить.
– Что – я?
– А как же ты?
Молчал, разглядывая моё лицо и окончательно успокаивался. Гнев уходил, возвращалась страшная усталость.
– Я буду приезжать к тебе, Милаш. А кроме того, есть ведь ещё каникулы. Не говоря уже об экстернате. Ты сможешь, я в тебе не сомневаюсь.
– А может, ты от меня избавиться хочешь? Надоела?
Он нахмурился:
– Ты что несёшь?!
А меня действительно несло. Я почувствовала его слабину. И теперь, как последняя дрянь с отчаянием вгрызалась в то место, что оказалось самым уязвимым – наши отношения.
– Меня подальше, Боярскую поближе? Да? Отлично!
Он молчал, глядя на меня с каким-то зверским офигиванием. Заезженная, сотни раз закрытая тема, эта Боярская, а я снова… Но манипулировать больше было не чем. Только своей ревностью. Давить на неё, взывая к жалости и жертвить.
– А давай, сошли её тоже куда-нибудь подальше отсюда, тогда и поговорим! Слабо? – Думала ли я, что будет, если он вдруг согласится? Нет. Я вообще не думала. Меня просто несло. – Ну, чего молчишь? Где же твоя сказка о том, что сейчас не время её гнать? Что она именно сейчас нужна? Сейчас, вчера, завтра – да блин, всегда! Ну скажи, скажи!
А самое ужасное – я начинала верить себе. Недавний разговор с Боярской зазвенел в груди натянутой струной, так остро, так больно. Кажется, порезаться об него можно. Аж в носу засвербело от невыносимости того, что я сама же и кидала в лицо Денису. И думала ли я о том, что чувствует он? Нет.
– Сейчас действительно не время, Милаш. Ты же видела новости. – Он говорил глядя в стол, держался, как мог, даже вена на виске вздулась. – Давай не будем сейчас об этом?
– А когда-а-а?! – зашипела я. – У тебя никогда не время! Я устала от этого! Ты со своей Боярской бываешь чаще, чем со мной, не удивлюсь, если ваши отношения далеки от деловых! Нет, правда, Климыч тебе на что? Если он ведущий финансист, то какая разница, кто будет у него на побегушках? Зачем тебе Боярская?
– Люд… Ты просто не видишь всей картины.
– Ой, всё! – махнула рукой и в очередной раз отвернулась к мойке. И вдруг вспомнила, резко развернулась обратно. – А расскажи-ка про вашу поездку? Это же Боярская так срочно уволокла тебя в Польшу? Ты не думаешь, что она может быть замешана в захвате Вуд-Люкса?
– Нет.
– Да ладно? И почему же?
Он устало опустил голову, побарабанил пальцами по столу. Словно нехотя ответил:
– Потому, что поездка закончилась двумя крупными контрактами – и в Италии, и в Польше. Но перед этим была проделана огромная подготовительная работа. Так что это не Боярская меня затащила, Люд. Это по плану и держа руку на пульсе. И давай закроем тему, ладно? Не факт, что этой ночью удастся нормально поспать, так что… Давай не будем? Пожалуйста.
– А Германия?
Он вскинул голову, и я увидела в его глазах… Растерянность?
– Откуда ты знаешь?
– Пфф… Угадай с одного раза!
Сцепились взглядами. Конечно он знал откуда. Не от Медка, это точно.
– Ну? Германия тоже по плану?
– Нет.
Никогда не думала, что пульс можно чувствовать просто так, не прикладывая пальцев к артериям. Всё тело – один сплошной пульс, аж потряхивает.
– Тогда зачем?
– По делам.
– По каким?
– По безотлагательным. И всё, без комментариев. Просто, либо ты мне веришь, либо нет. – Взгляд прямой, в глаза, но непроницаемый.
А верю, почему нет-то? Да и кому ещё верить, как не ему, если и самой себе уже не очень-то? Но мне нужно, жизненно необходимо услышать это от него!
– Просто скажи, что у вас ничего не было? Пожалуйста.
А он… Он отвёл взгляд и поджал губы.
Это Макса я, спалив на брехне, лупила и орала, что он дебил. И торжествовала от своей правоты. А теперь… Я вдруг испугалась её.
– Пожалуйста… Ведь не было? – шёпотом.
Пауза. Тягучая, удушливая. Казалось, так и будем молчать целую вечность. Но Денис не из того теста. Он же, блядь, мужик. Грёбанный Батя. Выдохнул, разомкнул намертво сжатые зубы и…
А вот я не смогла. Услышать то, что он собирался сказать, было выше моих сил! Просто кинулась вон из кухни, словно пытаясь сбежать от палача. Но палач был быстёр. Он вскочил – за его спиной с грохотом свалился стул, схватил меня за руку, крутанул, зажимая в тисках, перехватывая со спины поперёк живота, и вздёрнул над полом. Я извивалась, молотила его кулаками, царапала руки. Молча. Отчаянно. Пока не иссякла. Не обмякла.
Трясло так, что не могла начать слово:
– Пп… п… п…
И дыхания не хватало, и просто не шёл голос. До отчаяния. До бешенства.
– Милаш, это совсем не то! Послушай, малыш, это… Это вообще ничего не значит! Ну, послушай…
– П-пусти… – всё-таки выдавила.
– Мила-а-аш…
– Пусти! Пусти, пусти, пусти! – откуда только силы взялись! Снова изворачивалась, задыхаясь от того, что он только сильнее сжимает меня, не давая сделать вдох. – Пусти, ты… Скотина! Гад! Сволочь!
Пятками по голеням, со всей дури. А он терпит.
– Да это не то, Люд! Ты не понимаешь, это просто случайность! Послушай…
Извернулась, выдернула из захвата руку и вцепилась в его загривок. Удачно – пальцы попали под воротник. Всю злость, всю боль, всю обиду – всё в это скольжение. Ненависть сюда же. Пусть тоже корчится, пусть тоже воет, сволочь! Чувствую, как ногти пропахивают кожу шеи – от основания до самого затылка, и снова… И снова… А потом подвернулась его щека…
И Денис швырнул меня на диван, а я изловчилась в полёте, саданула его ногой по животу. Жаль по яйцам не получилось. Саданула хорошо, но без толку, он всё равно скрутил меня, навалился сверху – ни вздохнуть, ни ойкнуть, упёрся носом в висок:
– Милаш, послушай, просто послушай! – Крепко держит, сволочь. Железно. – Это ничего не значит. Просто случайность!
Я даже дёрнуться не могу. Паника и бессилие. Бессилие бесит. Застит разум, не даёт слушать. Слышать.
– Не знаю, что она тебе наплела, малыш, но это… Блядь, Милах, это было один грёбанный раз, да и то…