Откройте Америку!
Шрифт:
пролежали тут не один год, и с помощью найденных инструментов я отодрал
от них множество великолепно выветренных досок розового, красного, а порой
даже и редкого чёрного, иначе, эбенового дерева.
~~~~~~~~~~~~~~~~~
В магазине слесарных принадлежностей за весьма скромную цену я приобрёл
ножовку по металлу, а во « Льве еды » - дюжину мохнатых кокосовых орехов,
целых, а не распиленных на две чашечки, и попотев изрядно, распилил их сам,
не поперёк, но вдоль, получив из каждого две изящные лодочки.
Внутри, под белым съедобным слоем, по вкусу напоминавшем лесной орех,
оказалась, как я и предполагал, изумительной красоты поверхность глубокого
каштанового цвета с тонкими ветвистыми прожилками.
Лёгкая и прочная скорлупа ореха величиной с детскую голову, укреплённая
на морёных досках, служила превосходной рамкой композициям, склеенным
из кусков плавника, коры и раковин.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Китайская рыбная лавка, расположенная поблизости в моле, снабжала автора
ещё одним уникальным художественным ингридиентом.
Я регулярно покупал в ней тушки кальмаров, которых меня научил готовить
самарский знакомый, репатриированный из Шанхая, в те странные годы, когда
Хрущёв переводил страну то на цыплячью монодиету, после визита в Америку,
то исключительно на дары моря, посетив Японию.
Экономии ради, я брал их неразделанными, не брезгуя самому снять с них
скользкую пятнистую кожицу, отсечь дюжину щупалец, усеянных присосками,
вырезать попугайский острый клюв и наполненные чернилами глазные мешки.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Однажды мне пришло в голову высушить белёсые мутные сферические глаза,
размером от булавочной головки до крупной горошины, плававшие в противной
тёмной жидкости, и результат получился совершенно потрясающим.
После высыхания твёрдые, будто жемчужинки, сферы распадались надвое,
обнажая плоскую, словно полированную поверхность, откуда в упор смотрел
таинственно мерцающий фосфоресцирующий зрачок.
Глаз обладал свойством ярко светиться в темноте, и выражение взгляда его,
казалось, меняется каждую минуту.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Так мои композиции ожили и стали глядеть на зрителя. Из морёных досок
я сбивал решётчатые структуры свободной формы и крепил к ним овальные
половинки кокосовых орехов, а внутри них помещал свои глазастые коллажи.
Сам собой в них наметился общий сюжет, рассказ о художнике, потерпевшем
кораблекрушение и выброшенном на необитаемый остров. Еды там оказалось
предостаточно, но художник не может не работать, и вот он собирает у моря
обломки корабля, плавник, раковины и воздвигает подобие алтаря, желая тем
возблагодарить Провидение за спасение и надеясь на освобождение из плена.
Маленькие скульптурки в ореховых скорлупках составили связную повесть-
воспоминание о его прошлой жизни, а композиционный центр алтаря заняла
створка крупной раковины в виде рассечённого пополам человеческого сердца,
которую я нашёл вечером первого дня в Америке, идеально вписавшаяся туда
и по объёму и форме, и цвету.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Также я не оставлял занятий живописью, и вспомнив совет хозяина галереи
« Мир искусства », использовал для неё полотна старых картин, приобретая их
за гроши на гаражных распродажах.
Рачительные владельцы частных домов округи по субботам и воскресениям,
перетряхнув содержимое чердаков, сараев и кладовых, устраивали в гаражах
выставки безносых статуэток, потёртых плюшевых медведей, поржавевших
велосипедов, разрозненных наборов посуды, заплесневелых книг и так далее.
Иногда там встречались вещи, наверняка бы доставившие целое состояние
на приличном аукционе, вроде барочного секретера из карельской берёзы,
блюда итальянской старой майолики или лёгкого конструктивистского стула
школы « Баухаус ».
Увы, сейчас я не мог разрешить себе вложить в это дело даже пару долларов,
и походив кругом, повздыхав, поцокав языком и справившись о цене, обычно
совершенно демпинговой, покупал только обрамленные полотна, чаще всего,
тех же вездесущих ковбоев, индейцев, пионеров, лесорубов и золотоискателей.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Наступила осень, изнуряющая жара спала, и в нередкие ясные дни погода
напоминала о конце августа на родном северном побережьи Чёрного моря.
Я ощущал определённый прилив сил, и мои занятия живописью, композицией
и научными опытами помогали мне преодолевать уже накатывавшие на меня
приступы той тоскливой болезни, коя неотвратимо поражает любого эмигранта
через пару-тройку месяцев после его переселения и держит железной хваткой
вплоть до самого смертного часа - малоизученной и неизлечимой ностальгии.
Корни же её - в механизмах защиты, используемых подкоркой для смягчения
разрушительного действия психических нагрузок, сопровождающих эмиграцию.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Мы недооцениваем существенную роль привычек в нашей жизни, однако