Откройте небо
Шрифт:
Это было уже не спортивное состязание. Это было убийство.
Энди собрал все свои резервы, чтобы выстроить максимально мощную блокаду. До сих пор ему ни разу в жизни не приходилось прибегать к таким мерам, но что делать, если без этого не спастись? Натиск противника ослабел. На какое-то время Энди смог практически остановить его и даже нанести ответный удар, что позволило ему выкроить несколько бесценных мгновений и сконструировать кое-какие защитные комбинации. Но прежде чем он смог привести их в действие, Серый нанес Энди еще один сокрушительный удар и снова начал сталкивать его в пропасть. Да, этот тип обладал просто невероятной мощью.
Энди
Энди снова ударил и снова безрезультатно.
Потом Серый сам нанес Энди удар, с такой силой, по сравнению с которой все предыдущее казалось детской игрой. Энди зашатался и почувствовал головокружение. Он находился уже в трех наносекундах от края бездны, но каким-то образом сумел отойти от него, хотя и на совсем крошечное расстояние.
Чувствуя, что его шатает, он начал новую комбинацию. Но, занимаясь этим, он одновременно считывал информацию, поступающую от Серого, и не находил там ничего, кроме холодной уверенности. Человечек был готов ко всему, что бы Энди ни обрушил на него. И это была не просто самоуверенность; он знал, знал совершенно точно, что непобедим.
Энди понял, что к тому все и идет. Он мог помешать Серому разрушить себя, но лишь у самой последней черты, а добраться до него не мог вообще. Казалось, его противник имел в своем распоряжении неисчерпаемые ресурсы. Все потуги Энди ни к чему не приводили: Серый был неутомим. Ничуть не выдохся. Он просто проглатывал все, что Энди швырял в него, и снова кидался в атаку, нападая сразу с шести сторон.
Теперь Энди понимал, впервые в жизни, какие чувства должны были испытывать хакеры, с которыми он безжалостно расправлялся на протяжении многих лет. Некоторые наверняка воображали, что им нет равных — до столкновения с ним. Проигрывать тяжелее, если думаешь, что ты силен. Если точно знаешь, что ты силен. Людям с таким восприятием себя в случае поражения приходится перепрограммировать все свое отношение к миру.
Сейчас у него было два выхода. Продолжать борьбу до тех пор, пока человечек окончательно не сломит его. Или сдаться прямо сейчас. Ничего другого ему не оставалось.
В конечном счете, подумал Энди, все всегда заканчивается необходимостью сделать выбор: да или нет, ноль или единица.
Он сделал глубокий вдох и заглянул в бездну.
— Хватит. Я проиграл.
Прежде он даже подумать не мог, что когда-нибудь произнесет эти слова.
Энди отдернул руку, прервав контакт между имплантатами, задрожал, пошатнулся и рухнул на землю.
Спустя минуту точно из-под земли вынырнули пятеро из ЛАКОН, навалились на Энди, связали его и затолкали в мешок, защелкнув на запястье с имплантатом замок, точно опасаясь, что он будет выкачивать информацию прямо из воздуха.
Стив Геннет вышел в патио, где в старом кресле полковника сидел Энсон, и сказал:
— Взгляни-ка сюда, Энсон. Видишь?
Он сунул Энсону в руку лист зеленоватой бумаги, тот непонимающе посмотрел на него. Какие-то стрелки и загогулины, похожие на греческие буквы, вся эта непонятная компьютерная чепуха.
— Ты же знаешь, я ни черта не смыслю в этом,— резко сказал Энсон.
Он понимал, что не следовало разговаривать со Стивом таким тоном, но ничего не мог поделать с собой, с каждым днем становясь все раздражительнее. Ему недавно исполнилось тридцать пять, но чувство было такое, что все пятьдесят. Когда-то, в молодости, он строил большие планы, был полон жизни и не сомневался, что освободит мир от тиранической власти чужеземцев; но теперь все это в прошлом, внутри осталась лишь гулкая пустота, которая все расширялась, и расширялась, и расширялась. В конце концов ему стало казаться, что в нем от Энсона не осталось почти ничего. Вот уже несколько лет — со времени провала нападения на Главного — он жил так, как будто для него не существовало ни прошлого, ни будущего. Только бесконечное, унылое настоящее. Строил планы, не думая об их осуществлении, спал, не видя снова.
— Что это? — спросил он.
— Отпечатки пальцев Энди.
— Отпечатки пальцев?
— Ну, компьютерный почерк, несущий несомненный след личности. Почти то же самое, что отпечатки пальцев, да. Думаю, это Энди.
— Правда? Откуда у тебя это?
— Пришло из Лос-Анджелеса, один из наших хакеров случайно выловил в Сети. Раньше такого не было. Если это и в самом деле он, то, наверно, вернулся совсем недавно.
Энсон снова взглянул на распечатку. По-прежнему стрелки и загогулины. Безнадежное занятие. Внутри что-то слабо затрепетало — ощущение, которого он не испытывал годами,— но он подавил его. Просто пожал плечами и спросил:
— Почему ты думаешь, что это Энди?
— Интуиция, может быть. Я уже пять лет ищу его. Для меня эта распечатка просто вопит: «Энди!» Он еще ребенком часто использовал такие коды. Помню, он объяснял их мне, но я так и не понял, что он пытался сказать. Ему тогда было лет десять-одиннадцать. И как раз перед тем, как сбежать, он снова вернулся к своему собственному, личному жаргону. Мы обратили внимание на эти коды уже несколько месяцев назад, и все это время тот, кто пользовался ими, устойчиво двигался на запад — Флорида, Луизиана, Техас, Аризона. А теперь вот Эл-Эй. Прямо в данный момент этот хакер делает кому-то отмазку. Судя по всему, с гильдией не связан, действует сам по себе. Я уверен, что это Энди.
Энсон перевел взгляд на круглое, толстое, искреннее лицо кузена и увидел на нем выражение полной убежденности. Внезапно Энсон почувствовал прилив восхищения, даже любви к нему. И сам удивился этому.
Стив был старше него на пятнадцать лет и сейчас являлся лидером семейного клана. Но Стив никогда не хотел быть лидером, никогда не хотел ничего возглавлять, хотел лишь участвовать в деле, которое считал важным. Сидеть целыми днями, а иногда и ночами в коммуникационном центре, вылавливая информацию по всему миру.
Тогда как сам Энсон…
Трепетание внутри усилилось, и на этот раз он не стал подавлять его.
— Скажи мне вот что,— сказал Энсон.— С помощью этих данных можно отыскать его?
— Не могу сказать. Ты же знаешь, Энди очень, очень ловок и к тому же быстро перемещается с места на место. И все же можно попытаться.
— Можно попытаться? Господи! Так попытайся же! Попытайся! Найди его, притащи сюда, заставь работать. Безумный мутант, вот кто твой сын!
— Мутант?
— Необузданный человек. Недисциплинированный, аморальный, зацикленный на себе, эгоист до мозга костей… Откуда у него все это, Стив? От тебя? От Лизы? Сомневаюсь. И конечно, не от той частицы, которая есть в нем от Кармайклов. Вот и выходит, что он мутант. Мутант, да. К тому же обладающий специфическими навыками, в которых мы так нуждаемся. Очень сильно нуждаемся. Если только он соизволит применить их ради нас.