Открытая тайна

Вэй У Вэй

Но тень не наделена собственной жизнью, у нее нет своей природы, характера, отличительной черты. Все, что она собой представляет, лежит в ее источнике, чьим феноменальным отражением она и является, — искаженным, неполным, ограниченным двумя измерениями, безостановочно меняющимся и совершенно лишенным сущности, — абстракция, «видимость», иллюзорно отделенная от своего источника.

Однако все действия тени, любое ее воспринимаемое проявление не совершается источником, а есть объективированное отображение некоего движения этого источника.

Подобным же образом чувствующие феномены лишены сущностного измерения их источника, это лишь видимости,

иллюзорно отделенные от своей основы — то есть ноумена, которым они и являются.

45. Видение, видение, видение…

— Зачем смотреть наружу? Там можно увидеть лишь объекты! Обернись и посмотри внутрь.

— Тогда я увижу субъекта?

— В этом случае ты смотрел бы на объект. Объект таков, в каком направлении на него ни смотри.

— Я не увижу себя?

— Нельзя увидеть то, чего нет!

— Тогда что я увижу?

— Возможно, ты увидишь отсутствие себя, которое и есть то, что смотрит. Оно было названо «пустотой».

—

Бумеранг

Каждый раз, видя объект, ты созерцаешь субъект этого объекта в его объективном

проявлении.

Каждый объект — зеркало, отражающее

смотрящего.

46. Иллюзия просветления

Если у тебя есть базовое понимание, что первичная природа Будды — это природа всех чувствующих существ, тогда ты поймешь, что всякий, кто полагает, что некое действие может привести к «просветлению», поворачивается к истине спиной: он думает, что есть «он», который может «просветлеть», в то время как «просветление» — это название состояния, в котором вообще нет обособленного индивида и которое присуще вообще всем чувствующим существам, это название того, чем они являются, но что недоступно понимаю тех, кто считает себя обособленными индивидами.

Вот почему только действие не–деяния, практика не–практики, немотивированное ненамеренное функционирование может привести к этому пониманию или пробуждению, и почему любое деяние, практика или намеренная стратегия — непреодолимый барьер к такому пробуждению.

Ошибка зависит от глубоко укоренившейся ложной веры в само существование индивидуального существа.

Это становится более очевидным, если сказать, что ни один феномен не может стать просветленным, поскольку просветление нефеноменально: это ноумен.

Нефеноменальное в чувствующем существе, описанное выше как «первичная природа Будды», не нуждается ни в каком «просветлении», поскольку это оно и есть.

Замечание: «Действие», требующее «усилия», подразумевает «намерение», которое есть волеизъявление — то есть функциональный аспект «я» — концепции. Нетрудно осознать, что такое «действие» не может привести к пробуждению от отождествления с «я» — концепцией!

«Пробуждение» — это пробуждение к неизменному просветленному состоянию.

«Немотивированное ненамеренное функционирование», упомянутое во втором абзаце, как постоянный способ «проживаемости», есть скорее результат пробуждения, а не ведущий к нему «метод» или «практика». Это также сам Путь, способ жизни в контексте Дао.

47. Говоря грамматически

С практической точки зрения одна из главных помех к пониманию послания наставников лежит просто в частях речи, используемых для передачи их учения. Говоря кратко, существительные используются там, где значение можно передать только глаголами.

Нельзя во всем винить современных переводчиков, хотя по большому счету ошибки возникают из–за недостатка понимания всех промежуточных звеньев. Будда говорил на магхади, а его учение было записано много лет спустя на пали и санскрите. Очень немногие из наших авторитетов оставили письменные источники, и то, что после них осталось, прошло через множество рук, прежде чем попало к нам. Индийская махаяна вышла из Индии много веков назад, но до нас дошла после развития и практики в Китае, а в китайском письме части речи практически отсутствуют. И вдобавок современные языки, особенно французский с его картезианской традицией, глубоко укоренены в объективных формах, поэтому бывает трудно, а иногда невозможно, выразить мысль кроме как в чисто объективной манере. Но суть послания наставников заключается именно в том, что объективируемое не является истиной как таковое, и то, что мы есть, можно понять, только перестав «осознавать» таким образом.

Пока существительные используются для выражения какого–то учения, это учение будет иметь дело с объектами как таковыми, физическими или ментальными, но суть учения может быть передана только посредством глагольных форм и глаголов, поскольку учение имеет дело с функционированием, а не с чем–либо номинальным, которое функционирует или приводит к функционированию, что является чистым умозаключением. Это относится к каждому аспекту учения. Например, Время и Пространство — это не «вещи»: в образе существительных мы воспринимаем их совершенно неправильно, поскольку они могут быть максимум прилагательными — в зависимости от функционирования, использующего их как концепции. А «скандхи», или чувства, различные концептуализированные виды или степени сознания, являются функционированием и могут быть выражены только глаголами, или, в подчиненном положении, наречиями. Согласно учению, как объекты они не существуют.

И даже в этом случае выражение будет неточным, поскольку очевидно, что любая истина, включая саму истину, не может быть выражена, на нее можно только намекнуть или указать, потому что концептуально никакой истины не существует. Важный факт заключается в том, что использование существительных указывает в прямо противоположном направлении от того, что может стать указателем, и, тем самым, сводит на нет представление учения, делая из него бессмыслицу, а использование глаголов и отглагольных частей речи допускает предположение и указание настолько прямое, насколько это вообще возможно. При использовании существительных непонимание неизбежно, и в лучшем случае читатели убедят себя, что уловили технически невозможное слияние противоречии в терминах, а при использовании глаголов необъектное постижение немедленно становится возможным.