Открытие Морниела Метьюэя
Шрифт:
Выйдя из душа, Пол обнаружил свою одежду, великолепно отглаженную и с легким запахом прачечной. Этот запах удивил его, хотя вообще-то он ему нравился; но тут же до него дошло, почему ощущается этот запах – как раз потому, что он ему нравился!
Сегодня будет на редкость приятный день, подумал он, подсказав окну в ванной комнате открыться и выглянув наружу; жаль только, что у него нет с собой никакой одежды полегче. Однако, глянув вниз, Пол обнаружил, что одет в спортивную рубашку и широкие летние брюки.
Очевидно, дом втянул грязную одежду в свою структуру, а взамен обеспечил его дубликатом с
Самый чудесный завтрак, который он сумел вообразить, сбегая по ступеням лестницы, уже ждал его в столовой. Экземпляр «Эммы» Джейн Остин, которую он перечитывал в последнее время за едой, лежал рядом, открытый на нужной странице.
Пол счастливо вздохнул.
– Теперь не хватает только Моцарта – приглушенно, чуть слышно.
И зазвучал Моцарт…
Вертолет Коннора Кунца лениво опустился с ясного неба в четыре часа дня. Приказав дому исполнить соло на трубе в исполнении Бэнка Джонсона, Пол медленно пошел навстречу своим гостям.
Первой из вертолета вышла Эстер Сакариан. На ней было строгое черное платье, делавшее ее непривычно женственной и совсем не похожей на «лабораторную мышку».
– Прости, что привела с собой дока Кунца, Пол. Но согласись, у меня были основания думать, что после ночи в этом доме ты можешь нуждаться в помощи медика. И потом, у меня нет своего вертолета, а он предложил отвезти меня.
– Все в порядке, – великодушно ответил Пол. – Я готов обсуждать свой дом с Кунцем или с любым другим биологом.
Она протянула ему желтый листок бумаги.
– Это тебе. Только что пришло.
Он прочитал телеграмму и сморщился.
– Ничего важного? – спросила Эстер, подчеркнуто глядя в сторону, на розоватое облако, якобы внезапно завладевшее ее вниманием.
– Ох! – Он скомкал телеграмму и принялся подкидывать комок на ладони. – Каролина. Пишет, что никак не ожидала, что я хочу поселиться тут навсегда. Пишет, что, если это всерьез, придется пересмотреть нашу помолвку.
Эстер скривила губы.
– Ну, до Бостона далеко. И если допустить, что твой дом не совсем мертв…
Пол засмеялся и подбросил бумажный шарик в воздух.
– Точнее, совсем не… И в настоящий момент меня больше всего волнует вот что: люби меня, люби меня, мой дом. Кстати о домах… Назад, сэр! Назад, я сказал!
Пока он говорил, дом сползал вниз по склону, выставив вперед эркер и поджав заднюю часть. Теперь, услышав этот резкий окрик, он резко втянул эркер в стену, бочком отполз на свое место на вершине холма и замер, слегка подрагивая. Соло на трубе сменилось печальным мотивом.
– И… И часто он такое проделывает?
– Каждый раз, когда я отхожу от него, – ответил Пол. – Можно, конечно, запретить ему делать это раз и навсегда, но мне нравится. И потом… как-то не хочется обижать такое милое, теплое существо. Не хочется делать ему больно. Эй, Коннор, а ты что думаешь?
Толстяк доктор, весь в испарине, доковылял наконец до них и подозрительно уставился на дом.
– Вот так, с ходу… Должен признаться, не знаю, что и сказать.
– Лучше прими все как есть, Коннор, – посоветовала Эстер. – Если не хочешь, чтобы у тебя крыша поехала.
Пол хлопнул его по спине.
– Пошли внутрь, поговорим за парой кружек пива. С таким пересохшим горлом я плохо соображаю.
Пять кружек пива спустя черные бусинки глаз доктора Коннора Кунца внимательно следили за тем, как на их гостеприимном хозяине форма охранника с легким мерцанием сменилась прекрасно пошитым смокингом.
– Конечно, я верю своим глазам. Что есть, то есть. Живой дом, да. Остается решить, что нам с ним делать.
Пол Маркус поднял взгляд. На нем уже частично был светлый габардиновый костюм, но лацканы, все еще от смокинга, на мгновенье «заколебались»; потом собрались с энергией и завершили превращение.
– Что нам с ним делать?
Кунц встал и стукнул кулаком по ладони.
– Ты абсолютно прав, не желая распространения информации; одно неосторожное слово, и сюда хлынут назойливые толпы любопытных туристов. Мне нужно посоветоваться с доктором Дюфейлом из Квебека; это сфера его компетенции. Хотя в Университете Джона Хопкинса есть еще один человек… Что ты можешь сказать о структуре дома?
С лица молодого физика сошло негодующее выражение.
– Ну, дерево ощущается как дерево, металл как металл, пластик как пластик. А когда дом создает предмет из стекла, это на самом деле стекло, насколько я могу судить без химического анализа. Эс взяла тут…
– Это еще одна из причин, почему я решила прихватить с собой Коннора. Биологически и химически вода абсолютно безвредна… слишком безвредна. Абсолютно чистая аш два о. Что ты думаешь о моей хлорофилловой теории, док?
– Не исключено. В любом случае имеет место какая-то форма трансформации солнечной энергии. Но ботаническая природа дома никак не объясняет всех сложных и разнообразных процессов, которые в нем происходят. К примеру, он манипулирует металлами, которых нет или очень мало в этом регионе, что наводит на мысль о субатомной перестройке материи. Эстер, нужно взять образцы этого… существа. Будь хорошей девочкой, сбегай к вертолету и принеси мою сумку. Справишься сама? Мне хотелось бы побродить тут, посмотреть что к чему.
– Образцы? – неуверенно переспросил Пол Маркус, когда Эстер направилась к двери. – Это живое существо, знаешь ли.
– Ну, мы просто возьмем маленький кусочек из… из какого-нибудь не имеющего жизненно важное значение места. Все равно как соскрести немного кожи с руки человека. Скажи-ка, – доктор стукнул кулаком по столу, – у тебя, как у первооткрывателя, есть какая-то теория, хотя бы самая приблизительная?
Маркус откинулся в кресле.
– Если на то пошло, это даже чуть больше, чем теория. Помнишь, на Четырнадцатой шахте внезапно появилась большая рудная жила после того, как долгое время шла только мелочь? Отсюда до Четырнадцатой шахты ближе всего. Адлер, главный геолог, тогда еще высказал предположение, что шахту когда-то уже разрабатывали – около шести тысяч лет назад. Либо это, либо ледниковый сдвиг, других объяснений Адлер не видел. Но поскольку доказательства ледникового сдвига в этой местности отсутствуют, а предположение о доисторических урановых разработках носит и вовсе гипотетический характер, он сказал, что остается лишь развести руками. Думаю, этот дом и есть недостающее доказательство тех самых древних разработок. Я почти уверен, что на всем пути отсюда до шахты мы встретим радиоактивную руду.