Открытие Вселенной - прошлое, настоящее, будущее

Потупа Александр

Библия сформировалась как сборник древнееврейских религиозных книг в период между 8 и 2 веками до н. э. Не исключено, что некоторые тексты имеют и более почтенный возраст, но в целом указанный промежуток — наиболее вероятен для сведения отдельных фрагментов в целостную библейскую систему. Очевидно, эпоха создания Библии совпала со многими несчастьями, разразившимися в израильско-иудейских землях, и авторам было попросту не до космологии.

Но поневоле всплывает вопрос: как же получилось, что относительно примитивная библейская картина легла в основу европейского мировоззрения, примерно на полтора тысячелетия оттеснив гораздо более развитые и утонченные схемы древних греков?

Явление

это действительно очень интересно, хотя и не слишком загадочно.

Христианство, возникшее в первые века нашей эры, прежде всего как этическое учение и идеологический протест против римского угнетения, положило в свою основу Библию как целое. Первоначально оно развивалось среди низов общества, мало интересующихся метафизическими проблемами и вполне принимающих любую не слишком сложную картину мироздания. По мере роста влияния и тем более в период превращения в государственную религию римской империи христианство стало активно впитывать идеи, истоки которых лежали в орфикопифагорейских учениях и которые достигли высокой степени общности в трудах Платона, Аристотеля и их последователей.

Как говорится, «свято место пусто не бывает», и крайне простая библейская картина мироздания фактически дополнилась всей мощью античных натурфилософских построений геоцентрического толка, а вместе с тем астрономическими достижениями эллинского периода. Птолемеевская модель была как бы канонизирована церковью, и большое счастье, что ее не догадались присоединить к текстам Священного писания… В этом плане примитивность библейской космологической картины объективно сыграла даже положительную роль. Но еще более важную роль сыграл резко выраженный библейский монотеизм. Как мы увидим в 3 главе, именно сквозь него пролегает многовековой путь к европейскому научному мировоззрению.

Заполнив библейский вакуум в смысле строения Вселенной, античная натурфилософия и астрономия не смогли предложить ничего конкретного в отношении космогонии. Они просто вынуждены были принять модель шестидневного творения, которая при отсутствии собственно научных взглядов казалась ничуть не хуже любой другой.

… И другие

Завершается наша экскурсия по древнейшим космологическим взглядам. Мы задерживались в основном на более изученных и традиционно-выделяемых цивилизациях. Было бы опасно создавать впечатление, что только там закладывалось космическое будущее человечества.

Большое влияние оказала на соседние народы древнеиранская картина мира. Учение Заратуштры (по некоторым данным 630–553 гг. до н. э.) содержало интересное представление о творении мира в противоборстве двух начал Аша Вахишта (дух света и огня) и Антра-Майнью (дух тьмы).

Космос сопоставлялся с колесницей, влекомой 4 конями, олицетворяющими огонь, воду, воздух и землю. Конец мира должен был сопровождаться великой катастрофой, в которой конь-огонь поглотит остальных.

Идея борьбы противоположностей и своеобразный огнецентризм древнеиранских культов несомненно сказался на идеях Пифагора и другого крупнейшего древнегреческого мыслителя Гераклита Эфесского (544–475 гг. до н. э.), отстаивавшего первоначальность огня и непрерывную изменчивость окружающего мира.

Очень любопытные космологические схемы, по-видимому, создавались в Финикии еще в конце 2 тысячелетия до н. э. К сожалению, они дошли до нас лишь в изложении «из третьих рук» — ранние христианские авторы ссылались на ныне утраченные греческие труды, которые, в свою очередь, воспроизводили тексты финикийцев или опять-таки их переложение. Одна из схем, приписываемая Санхонйатону, в качестве первичного состояния принимает воздух и хаос, которые порождают ветер и желание, а последние — Мота, олицетворяющего одновременно смерть и жизненную силу. Мот, выступающий в образе ила, создает все остальные элементы мира. Собственно творение космоса и живых существ является следствием мировой катастрофы — пожара. Другая схема (Моха) берет за исходное состояние эфир и воздух, которые порождают творца Хусора, расщепляющего мировое яйцо на Небо и Землю.

Эти схемы представляют большой интерес даже с учетом того, что исходные элементы, вероятно, несколько неточно восприняты греческими авторами сквозь призму развитой натурфилософии. Действительно, существует глубочайшая проблема старта этой натурфилософии. Не слишком правдоподобно, что рывок от олимпийских богов до первоэлементов (в духе воды Фалеса или Гераклитова огня) произошел без промежуточных этапов. И весьма вероятно, что некоторые из этих этапов успешно преодолевались уже в Финикии и Месопотамии, и эстафета была передана грекам, попав на самую благодатную почву.

Гораздо северней Персии и Финикии древнескандинавские мифы, собранные в 11–13 веках Семундом Сигфусоном и Снорри Стурлусоном, рисовали величественную картину творения.

В начале времен не было в мире ни песка, ни моря, ни волн холодных. Земли еще не было и небосвода, бездна зияла, трава не росла.

Так начинается «Прорицание вёльвы» в «Старшей Эдде».

Один и его братья — молодое поколение богов — в схватке убивают древнейшее божество злого великана Имира, бросают его в глубь Мировой Бездны. Из тела Имира создают землю, из крови — воды, из костей — горы, валуны и камни — из зубов, тучи — из мозга. Череп Имира послужил основой небосвода, а искры из страны огня Муспелль стали звездами.

Земля представлялась скандинавам огромным кругом, плавающим в океане, на берегах которого жили великаны, а земли в глубине суши были ограждены стеной (Мидгард), сотворенной из век великана Имира. Небо связано с землей мостом Биврёст, попросту радугой.

В отдельных случаях понимание древних мифологических систем крайне затруднено — таково, например, положение с древнеславянской картиной Вселенной. Трудно сомневаться, скажем, что среди племенных объединений дохристианской Руси второй половины 1 тысячелетия существовали достаточно обширные и своеобразные представления о происхождении и строении мира соответственно уровню развившейся здесь земледельческой цивилизации. Однако культурная эволюция после крещения Руси сильно стерла следы предшествующего мировоззрения. В результате реконструкцию идей, заложенных в древнеславянском пантеоне, поневоле приходится делать усредненно, опираясь на некие общие элементы в мифологиях индоевропейских народов.

Сквозь эту общность можно усмотреть, например, определенную близость восточнославянской и древнегреческой (эпохи Гомера) картин мира. Так, бог неба и творец Вселенной Род (Стрибог) подобен древнегреческому Урану, впоследствии же в сознании язычников, пришедших в лоно христианства, он как бы замещается библейским Творцом. Владыка молний Перун (глава дохристианского пантеона Киевской Руси) олицетворяет воинственность и власть, и в то же время он верховный бог природы — это явный аналог Зевса. Аналогичен древнегреческому Апполону и Дажьбог, олицетворяющий солнце, свет, изобилие.