Открытие
Шрифт:
Весь комплекс Президиума был выполнен в виде обширной парковой экосистемы. В центре уровня доминировали большие озера с проточной водой, берега покрывали лужайки с пышной зеленой травой. Легкий ветерок из искусно спрятанных труб, мягкий, как весенний бриз, морщил поверхность воды и разносил ароматы тысяч цветущих деревьев и трав по всем уголкам Президиума. Искусственное солнце светило с мнимого голубого неба с плывущими по нему белыми облаками. Иллюзия получалась настолько правдоподобной, что многие люди, включая Андерсона, не могли найти отличий от естественных явлений.
Правительственные здания Президиума тоже были построены согласно классическим канонам красоты. Все сооружения, кроме плавной арки, отмечавшей край центрального кольца станции, ненавязчиво скрывались на заднем фоне. Широкие открытые переходы тянулись от одного здания к другому, не нарушая ландшафта тщательно поставленной пасторальной сцены в сердце Президиума, демонстрируя удивительную комбинацию формы и функциональности.
Андерсон покинул лифт, вышел на уровень и тотчас вспомнил, что в этом месте не только красота здешнего пейзажа вызывала его восхищение. Вход во внутренний круг Цитадели был строго ограничен; сюда допускались лишь высокопоставленные чиновники правительства и армии и представители посольств, а потому только в Президиуме, в отличие от остальной Цитадели, Андерсон не чувствовал себя в окружении сумасшедшей и торопливой толпы.
Конечно, и это место не производило впечатления пустынного. Аппарат галактической бюрократии, включая посольства, обслуживали тысячи служащих из самых разных рас. Но их численность была несравнимо меньше, чем миллионы обитателей жилых кварталов.
Путь к посольству человечества пролегал по берегу озера, и Андерсон, неторопливо шагая к назначенному месту встречи, наслаждался спокойствием и тишиной. Вдали виднелась Башня Цитадели, где Совет проводил встречи с послами рас, чтобы решить проблемы межзвездной политики и законности. Шпиль Башни, едва видимый над краем кольца, создававшим мнимый горизонт, в гордом одиночестве возвышался над всеми остальными зданиями.
Андерсону никогда не приходилось посещать Башню. Если бы он захотел обратиться к Совету, ему пришлось бы пройти соответствующие инстанции, и, скорее всего, вопрос решался бы в посольстве. Его это устраивало. В конце концов, он был солдатом, а не дипломатом.
По пути ему встретился хранитель — молчаливое и загадочное существо, представитель расы, которая поддерживала функционирование Цитадели. Эти создания напоминали ему гигантскую тлю — жирные зеленые тела и множество тонких ножек и ручек; они всегда торопливо сновали по всему комплексу, выполняя какие-то свои задачи и поручения.
О хранителях не имелось почти никакой информации. Они обитали только на Цитадели и больше нигде в Галактике не встречались. Они просто ждали, пока асари около трех тысяч лет назад не появились на станции. И отреагировали на вторжение новой расы так, словно были слугами, дождавшимися возвращения хозяина: суетились и хлопотали, стараясь обеспечить асари все условия для комфортной жизни на Цитадели.
Все попытки вступить в непосредственный контакт с хранителями наталкивались на пассивное молчаливое сопротивление. Казалось, у них нет другой цели, кроме обеспечения жизнедеятельности Цитадели, ее обслуживания и ремонта. В свое время велось немало споров, можно ли их считать разумной расой, кое-кто даже утверждал, что это органические машины, созданные и запрограммированные протеанами на выполнение единственной задачи — обслуживание Цитадели. Теоретики заявляли, что хранители подчиняются исключительно инстинкту и даже не способны осознать исчезновение собственных создателей пятьдесят тысяч лет назад.
Андерсон проигнорировал встреченного хранителя — подобным образом поступали и все остальные. Эти существа вели себя так скромно и ненавязчиво, что обитатели Цитадели быстро привыкли к их присутствию и воспринимали их заботы как должное.
Минут через пять он подошел к зданию, где располагалось посольство человечества. Андерсон вошел внутрь, и уголки его губ мгновенно приподнялись в приветливой улыбке, адресованной привлекательной молодой женщине, сидящей в приемной. Дежурный секретарь подняла голову и на его робкую усмешку ответила ослепительной дружелюбной улыбкой.
— Доброе утро, Аврора.
— Давненько я здесь вас не видела, лейтенант. — Голос служащей был под стать внешности — теплый, приветливый и уверенный, лучшее приветствие любому посетителю. — Я уж начала думать, что вы меня избегаете, — насмешливо добавила она.
— Нет, я просто стараюсь держаться подальше от неприятностей.
Свободной рукой секретарь нажала несколько клавиш на своем пульте и взглянула на монитор.
— Ого, — произнесла она с нарочито озабоченным видом. — Вам предстоит встреча с самим послом Гойль. — Насмешливо приподняв бровь, Аврора шутливо попеняла: — А я решила, что вы действительно держитесь подальше от неприятностей.
— Я сказал, что стараюсь их избегать, — напомнил лейтенант. — Но никогда не утверждал, будто мне это удается.
В ответ раздался веселый смех, возможно тщательно отрепетированный, но тем не менее приятный.
— Капитан уже здесь. Я доложу им о вашем, приходе.
Андерсон кивнул и стал подниматься вверх по лестнице к кабинету посла, и его походка, казалось, стала легче, чем несколько минут назад. Он был достаточно сообразителен, чтобы не придавать значения легкой болтовне с секретарем. Аврора лишь выполняла свою работу: дежурный секретарь присутствовал в приемной еще и для того, чтобы посетители расслабились и почувствовали себя комфортно. Но он не мог отрицать, что ее шутливое заигрывание доставляло удовольствие.
Дверь в кабинет оказалась закрытой. Аврора сказала, что его ждут, но Андерсон все же помедлил, прежде чем постучать.
— Войдите, — послышался из-за двери женский голос.
Едва он переступил порог, стало ясно, что встреча будет серьезной. В кабинете, кроме письменного стола посла, стояло несколько кресел и маленький журнальный столик между ними, но и капитан, и посол стояли, ожидая Андерсона.
— Лейтенант, прошу вас, закройте за собой дверь.
Андерсон выполнил просьбу, прошел в комнату и замер по стойке «смирно».
Анита Гойль была одной из важнейших и самых влиятельных персон на политической арене, и ее внешность полностью соответствовала образу представителя власти. Эта смелая и решительная женщина в свои пятьдесят с небольшим лет выглядела потрясающе. Она обладала средним телосложением, длинными серебристо-седыми волосами, уложенными в элегантный пучок, и высокими изящными скулами. Черты лица выдавали восточноазиатское происхождение, но у Аниты Гойль были темно-зеленые глаза, странно выделявшиеся на фоне матово-смуглой кожи. В данный момент взгляд этих глаз был сосредоточен на лице Андерсона, и ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не поежиться под проницательным взором посла.