Открытое окно
Шрифт:
– …это чтоб обмануть Анелю… будто я нашел марку у кого-то другого…
– Ну да, обмануть! – брюзжал Трахт.
– Замолчи, ты… скотина! – оборвал его Мингель.
В репродукторе послышалось продолжительное гудение.
– Трансформаторы на трассе, – сказал кто-то из шоферов, отлаживая прием.
Лишь через несколько минут мы смогли услышать продолжение разговора. «Зим» проезжал через какое-то местечко.
– Берегись, здесь нас могут зацепить, – предостерег Трахт.
– «Зим» не задержат. Шикарная машина.
– Как же нам связаться с Алем? – печалился Трахт.
– Пошлю ему с каким-нибудь мальчишкой записку.
– А если Аль попался?
Снова раздался треск и нельзя было разобрать ни слова.
НД посматривал на секундомер и быстро записывал какие-то цифры. Я старался уловить ценные для нас подробности разговора.
– В чемодане осталась двухцентовая «Батон-Руж»… двенадцатую «Женеву» я спрятал в переплете каталога, – слышались приглушенные откровения Мингеля.
– Да, но как их выручить? – размышлял Трахт.
– Если б знать! Остается одно – заполучить обратно коллекцию «За лот» и смыться за границу!
Разговор снова потонул в шуме и треске. Затем послышалось:
– Аль влезет, как в тот раз. Это невысоко. Он спит с открытыми окнами… Влезет и… даст ему по голове! – планировал Мингель.
– А если тот будет защищаться?
– Аль должен сразу… чтобы не пикнул… а мертвые молчат…
– Правильно! – одобрил Трахт. Шоферы переглянулись. Я сжал зубы.
– …уже была одна ошибка… На вилле, – угрюмо продолжал Мингель.
Неужели они имели в виду тот случай, со мной?
– А что ты сделаешь с Алем?
– Что? Возьму у него альбом… а потом – паф!
Мы снова переглянулись.
– Ты договорился с Алем на пятницу, Виль?
– Да… но теперь это надо ускорить.
– А до этого я заполучу деньги за «Где моя родина». Что-то около пяти тысяч… – планировал Трахт.
(– Патефонные пластинки? – спросил, пользуясь паузой, НД.
– Нет. Марки. Чехословакия, тысяча девятьсот тридцать четвертый год.
– Откуда знаешь?
– Видел в каталогах.)
Репродуктор ожил снова:
– Только бы Беранек не послал денег с оказией на твой адрес или на адрес отеля, – огорчался Мингель.
– Наверняка не успеет, – успокаивал Трахт.
Появилось еще одно имя – Беранек. Они продали или доверили носителю этого имени или фамилии редкие марки «Где моя родина». Судя по цене, марки были в листах.
– Прага. Нужно туда попасть. Как ты думаешь, Удастся? – спросил Трахт.
– А почему же нет?…
К сожалению, на этом все прекратилось.
Последние слова мы слышали уже не очень отчетливо: радиус действия радиопередатчика «зима» не превышал ста километров. Попытки диспетчера переключит! прием на другие антенны не дали результата.
– Из всего этого можно сделать вывод, что они едут в направлении чехословацкой границы, – констатировал
– Вероятно. Они в хороших отношениях с каким-то Беранеком из Праги, – заметил диспетчер.
– Этот Беранек живет на Французской улице, – добавил один из шоферов.
– Откуда вы знаете? – спросил я.
– Они раньше говорили об этом, до вашего прихода…
Кое-что еще удалось узнать из расспросов.
– Сначала был разговор о каких-то десяти кронах из виллы. Они спрятаны в матраце у Трахта. Потом один из них говорил о каком-то уколе…
– О чем? Кто сделал укол? – подхватил НД.
– Неизвестно. Были помехи. Речь шла о каком-то событии, происшедшем что-нибудь с полмесяца назад Понять было трудно. Ясно только, что они вернутся. Готовят налет здесь, в Польше. Только неизвестно, когда и как…
Больше выяснить ничего не удалось.
Сообщники пользовались в разговоре своеобразным жаргоном. Не ориентируясь в филателии, не зная происшедших событий, слушатели не могли восстановить ход разговора.
Ясно было одно: и Мингель и Трахт шли на все. Помогал им какой-то Аль, оставшийся, кажется, в городе. Дальнейшие пути вели в Прагу, к какому-то Беранеку, который был их общим знакомым, скупщиком краденого…
– Ну и что дальше? – спросил НД, когда уже на рассвете мы выехали из гаража.
– Что? Дело очень простое, – начал я. – Все, как говорил с самого начала полковник: имеются непосредственные связи с заграницей, причем не столько с Эрфуртом, сколько с Прагой… Но пока для меня еще не ясно кто именно сделал укол коллекционеру, а потом отравил вдову. Мингель возглавляет банду. Л «мокрую» работу, очевидно, выполняет Аль…
– Может быть. Во всяком случае, это Аль стукнул тебя по голове на вилле… – вставил НД.
– Кроме того, известно, что они продали кому-то коллекцию «За лот». Поскольку они не знают, удастся ли им добраться до марок, оставшихся в квартире Трахта и в номере «Бристоля», то решили путем ограбления вернуть себе проданную коллекцию. Ты слышал, что говорил Трахт? Это их единственный шанс. Итак, мы знаем о подготовке еще двух убийств. Первой жертвой будет теперешний владелец коллекции «За лот», другой – его потенциальный убийца Аль.
– «Пошлю ему с мальчишкой записку… Аль не из самых глупых»… – припоминал ИД слова Мингеля. – Но сначала они хотят связаться с Беранеком, живущим в Праге. Это значит, что у них есть паспорта или туристские визы или же они знают место, где можно нелегально перейти границу.
– В семь часов я позвоню в комиссариат района, где живет Трахт, и пошлю туда кого-нибудь из наших сотрудников, чтобы помог Емёле распотрошить матрац, в котором спрятана марка «Десять крон»… Сейчас еще рано будить Емёлу. Он, наверно, спит как раз на «Десяти кронах». Не стоит также прерывать сон Ковальского в номере Мингеля в-«Бристоле»…