Открытое окно
Шрифт:
Марки лежали передо мной. Я вкладывал их пинцетом в двойной конверт, на котором мы расписывались. А через минуту все забывал.
Для меня существовало только одно: где?
Беспокойство все нарастало. Надо успеть, надо, чтобы мы были первыми.
Около пяти часов зазвонил телефон. Говорила мама:
– Только что пришла странная телеграмма. Может, ты что-нибудь поймешь, диктую…
Я бессознательно взял в руки карандаш и лист бумаги.
– Слушаю, мама.
– Это из Нью-Йорка. II кажется, какой-то шифр…
– Из Нью-Йорка? Мне? Я в самом деле… ничего не понимаю.
Мама начала терять
– Записывай наконец. Неужели мне час стоять у телефона?
Дрожащей рукой я записывал: «Numbers explanation according to Yvert [4] … США, 4, 5, 563, 8 экспресс, 268.
С уважением, Джек Мипкус».
Я пришел в себя.
– Кто мне это прислал?
– Не знаю, – ответила мама.
Я бросил трубку, схватил лежащий тут же каталог Ивера. В течение минуты тайна зашифрованного письма была раскрыта.
4
Объяснение номеров согласно каталогу Ивера (англ.).
– Сошлось! Все сошлось!!!
– Интересно, что сходится? – буркнул ошеломленный ходом событий Емёла.
– Убирайте марки! Едем!
Я схватил телефонную трубку.
Очевидно, НД, как и я, караулил в лаборатории у телефона. Не было времени объяснять, кто и почему прислал мне телеграмму. Я сам этого не знал!
– Есть! Юлек! Собирай ребят, грузи все необходимое. Дорога через Мосты. Это должно случиться сегодня, в Дзвонах!
– В Дзвонах? Дорога через Мосты? Подожди…
Очевидно, у него в кабинете был еще кто-то.
– Мослы, тридцать одни, – повторял он. – Дзвоны, на восток, одиннадцать… Жди перед зданием управления, Глеб! Через две-три минуты выезжаем!
«А может… может, удастся выяснить адрес коллекционера, который не подозревает, что со вчерашнего дня ему грозит смертельная опасность? Этот коллекционер, вероятно, покупает марки в Варшаве. Ведь Дзвоны всего в часе езды от Варшавы. Мама, очевидно, уже успела войти в контакт со всеми филателистическими магазинами», – подумал я.
Я позвонил маме и сказал, чем она может мне помочь.
Когда Ковальский и Емёла, заперев марки в сейф, вышли, чтобы переодеться в штатское, позвонила мама:
– Ты говорил о Дзвонах? Да, есть такой адрес. Блондинка из магазина сказала, что в Дзвонах марки собирает ксендз Иоахим Войтик. Приезжает к ней каждые трп месяца получать марки по абонементу.
«Так, значит, ксендз Иоахим Войтик – тот филателист, которому мы должны сохранить жизнь!»
Глава 20
Мы находились на холме близ селения Дзвоны. Удобно устроившись в ветвях раскидистого дуба, я в полевой бинокль осматривал окрестности. Лучи солнца золотили шпиль костела и крышу дома приходского священнослужителя. Здание напротив было, очевидно, домом для приезжих.
С пастбища брели коровы. Над соломенными крышами вился дымок.
Кругом царил покой.
– Итак, товарищи, наш приезд в Дзвоны должен выглядеть естественным. Официально мы выступим в качестве землемеров. Выполняя «свои обязанности», мы должны выяснить, здесь ли веснушчатый верзила лет двадцати. Верзила называет себя по-разному. Его последняя кличка – Аль. Будем говорить, что он послан нами, чтобы подготовить жилье… Помните также о двух других членах шайки. Их фотографии были вам показаны. Наша задача – не спугнуть их. По нашему плану они должны начать намеченное ими дело… Грузовик будет стоять посреди площади, напротив костела. Пары, проводящие замеры, передадут собранный материал ему. – Я указал на НД. – Дальнейшие инструкции получите в доме для приезжих по окончании разведки. А теперь всем переодеться в комбинезоны!
В то время как группа, организованная НД, двинулась в кустарник, я особо проинструктировал майора Ковальского и поручика Емёлу:
– Вы оба прибыли в Дзвоны, ну, скажем, для заключения контрактов на поставку репы, льна, сена, мака и так далее. Вы должны установить, нет ли у Аля, Мингеля и Трахта в Дзвонах знакомых среди коллекционеров. Это позволило бы им воспользоваться чьим-то гостеприимством. Вполне возможно, что, кроме ксендза, здесь есть и другие филателисты…
Ковальский и Емёла согласно кивнули.
– Гримера ко мне! – приказал я, видя, что из кустов выходит шестерка «землемеров» в комбинезонах. Гримером мы называли сотрудника лаборатории, который прежде работал в театре.
Он подошел с чемоданчиком, где были грим, парики и все остальное, необходимое для гримировки.
– Майор Ковальский и поручик Емёла для агентов по закупкам выглядят слишком по-городски, – квалифицированно оценил он. – Им нужно подтемнить щеки, немного запачкать рубашки, взлохматить волосы. Поскольку известно, что пока еще каждое селение гостиницей не располагает, агентам-закупщикам, не в обиду им будь сказано, приходится обычно ночевать где-нибудь па сеновале.
Ковальский и Емёла без лишних слов подверглись своеобразной косметической обработке.
– Усики а-ля Чаплин пли Адольф Мешку? – спросил гример у сидевшего на пеньке НД.
– Пусть будет… Чаплин! – подумав, решил НД.
Через минуту на его лице появилось слегка глуповатое выражение. Он смотрел в зеркальце и сам себя не узнавал…
Подошла моя очередь. В две минуты я поседел, нос у меня вырос на сантиметр, пышные черные усы придали мне вид деревенского шляхтича.
– Ножку вам, скажем, покусал тигр. На охоте. В Трансваале. Потому прошу слегка прихрамывать, – подшучивал гример.
Мы взяли малолитражку НД, транспорт, наиболее подходящий для такой организации, как «Геодезические измерения». Эту надпись на дверцах можно было стереть в две минуты.
– Вот только как мне разговаривать с ксендзом? – размышлял я, сидя в машине и держа торчащую наружу геодезическую рейку. – С чего начать? Что я ему скажу?
– Что? Ну, скажешь, например, – философствовал НД, поглаживая усики, – что тебя, как старого шляхтича, интересует церковное искусство. Судя по всему, костел построен в те времена, когда икону в боковом алтаре мог нарисовать, скажем, Гвидо Рени. Ты уж сам знаешь кто.