Открывашка и война
Шрифт:
— Как будете выстраивать отношения со своей копией, мистер Трамп? — спросил я.
— С самим собой договориться легко, — отмахнулся он.
Сомнительный тезис на мой взгляд — многие люди внутренний покой обрести не могут. Что ж, за неимением внутренних целей, мы дадим народу цель общую — одну на всех, построить могучую, космическую цивилизацию. Да будет Империум Человечества!
Выключив телек, Жириновский повернулся ко мне:
— Ну рассказывай, как у вас там дела.
Рассказывал я минут двадцать. После монолога получил одобрение — Земля-2 развивается отлично, сильно опережая Землю-1. Ну оно и понятно — мы, считай, тестовый полигон для обкатки нового способа жизни, а здесь приходится работать медленно, без резких движений, которые почти
— Мне бы такие возможности, да в молодости… — мечтательно прикрыл глаза Дональд.
— С такими возможностями любой дурак сможет, — фыркнул Жириновский. — Извини, но ты же и сам понимаешь, — развел на меня руками.
— Понимаю, — кивнул я. — Но халяву распределял не я, но, раз уж повезло именно мне, буду стараться быть хорошим правителем.
— У тебя неплохой потенциал, Эндрю, — отвесил Трамп комплимент.
— Спасибо, — поблагодарил я и поднялся на ноги. — До встречи.
— До встречи, — попрощались со мной политики, я провесил одноразовый пробой и через него перенесся на Землю-1.
«Центр экспериментальной подготовки Императорской стражи» находится в полусотне метров под землей, прямо под районом «Липки». Персонал состоит из учителя Константина Викторовича и нескольких жуков: Уборщик, Боевик и Мишень. Первый понятен, второй выступает консультантом и тренером для учащихся, а на последнем отрабатываются практические навыки. Болевых рецепторов у него нет, так что даже добрая девочка Света не чувствует угрызений совести, отрывая от Мишени куски хитина или конечности.
Способ сохранить дружбу с ребятами несмотря на разницу в положении подсказала Валя:
— Почему бы тебе не сделать что-то вроде рыцарского ордена?
Идея мне понравилась, и спустя неделю появилось вот это сооружение. Не секретное, просто у нас тут столько всего, что никто не удивился табличке на ничем непримечательной избушке, кусок пола которой представляет собой лифт, откликающийся на биометрию моих друзей.
Мое появление не удивило Константина Викторовича — привык. Учитель стоял среди небольшого, оснащенного компьютером — подключен к корабельной нейросети, помогает оптимизировать программу обучения — помещения. Вся правая стена представляла собой толстое бронестекло, отделяющее техническую каморку от здоровенного тренировочного зала. Сейчас он не пустует — поздоровавшись с Константином Викторовичем, я встал рядом, глядя как Света, Артем, Колька и Вовка — последний успел пару месяцев походить на КГБшные курсы, а потому считается командиром — на головокружительных скоростях разделывают Мишень, принявшую форму двухметрового, похожего на богомола, существа. В ход шли пиромантия, телекинез, физические супервозможности, а раны на ребятах затягивались во мгновение ока — мы с Сеннит неплохо доработали моих друзей, и теперь эта четверка боится лишь прямого попадания ядерного заряда в пяток килотонн. В волков теперь превращаться необязательно — зубы и когти ребята умеют отращивать и так, а доступная ранее лишь в звериной форме скорость теперь достигается и в человеческой.
— Скоро они? — спросил я учителя.
Суперслух позволил ребятам меня услышать, они за секунду «добили» Мишень и с улыбками на запачканных жучиной кровью лицах помахали мне руками. Тоже на пляж поскорее хотят!
Глава 24
Последний год для жителей Земли-1 выдался непривычным, но Василий Федорович Игнатьев, сорокашестилетний, рано начавший седеть отец четверых детей и любящий свою Ольгу муж был доволен. Тяжеловато им с женой давалась большая семья — обо вкалывали на двух работах, и оттого воспитание троих пацанов и одной девочки — младшенькой, долгожданной — приходилось отдавать школе, детскому садику да бабушке — теща Василия Федоровича жила с ними, в трехкомнатной, полученной от завода, квартире. Повезло — и с тещей, и с работой: трудись он на частном или гражданском предприятии, квартиры мог бы и не дождаться, а теще, вопреки анекдотам и стереотипам, была женщиной доброй, душевной и неконфликтной. Ее потеря далась семье тяжело — Ольге пришлось уйти со второй работы, и кормить шестерых человек стало сложнее.
Вздохнув воспоминаниям о тех непростых временах, Василий Федорович пошевелил обутыми в мягкие домашние тапочки ногами и щелкнул пультом занимающего добрые две трети стены «хрущевки» плоского телевизора. На заводе по их производству глава семьи всю жизнь и трудился. Не прямо таких, конечно, а военного назначения, секретных, дорогущих и по сравнению с висящим на стене чудом — безнадежно устаревших. Теперь девять десятых ВПК переключили на гражданскую продукцию.
Работа стала — не бей лежачего! Работать приходится один день из трех, ровно четыре часа: сиди да смотри, как конвейерная линия штампует телеки. Рабочая обязанность всего одна — дернуть выкрашенный в красный цвет рубильник, если конвейерная линия засбоит. Пока такого ни разу не случилось, а если бы и да, линию бы отрубила автоматика — человек там нужен чисто на всякий случай и, по словам бригадира Семеныча, «чтобы было кого за поломку натянуть». Василий с коллегами так эту должность и называли — «дежурный стрелочник».
Причина такого почти невероятного графика — платят при это столько, сколько они на двоих с женой при четырех работах и не мечтали! — проста: «наверху» наконец-то сидят те, кому на народ не насрать. Война с жуками закончилась победой, с соседями воевать теперь нельзя, а на ВПК почти половина страны пахала — куда работать пойдут? Вот и велено было графики адаптировать так, чтобы всем работы хватало. Первое время — тогда у Василия три рабочих часа в месяц всего было — было даже стыдно: ничего не делаешь, а такие деньжищи капают! Теперь ничего, привык Василий, и начал опасаться, что еще кто-то из коллег с завода уволится да в капсулу игровую ляжет — тогда накинут двадцать минут к рабочей смене.
Даже невесть откуда взявшиеся союзные жуки удивляли главу семьи не настолько, как «капсулы». Жуки-то понятно: если есть агрессивные, значит и нормальные рано или поздно должны были нагрянуть. Жаль, конечно, что «поздно» — отец Василия на войне тридцать лет назад погиб.
— Коль, кино показывают, с этими твоими — в колготках! — издал глава семьи безнадежный клич.
Нет ответа — в капсулах лежат, блин, что старший, что жена. И ладно сын, тот хоть по Космосу летает, авось и выбьется когда во всамделишные космонавты — много слухов последнее время гуляет, будто скоро рабочих мест привалит: Вселенная бесконечная, всех вместит. Жена вообще стыд потеряла, волшебницей себя возомнила — бегает в прозрачных тряпках, заклинания колдует. Кстати…
Щелкнув пультом, Василий подключился к «глазам» игрового аватара жены — ему эта функция в два поставленных техникам пузыря обошлась, Ольга ни сном, ни духом. Знаем мы эти игры — весь Интернет в похабных кадрах из тамошних публичных домов завален! Василий, будучи идейным противником «рогов», пусть даже и цифровых, жене конечно же доверял, но предпочитал быть уверенным.
На экране появилась ночная поляна — мир игры огромен, и часовых поясов там как положено, двадцать четыре — на которой горел огромный костер. Вокруг него — срам-то какой! — водили хоровод обмазанные кровью, трясущие спутанными грязными патлами, голые женщины. Надпись в правом верхнем углу экрана гласила: «Ритуал поклонения Кровавой луне. До завершения — 0.1.30»
— Нихрена ты не волшебница, Олька, — вздохнул Василий. — А самая настоящая ведьма! Не младенцев хоть потрошила-то?
Постучав по пульту, он отмотал происходящее на пару часов — на закат — и посмотрел сильно ускоренную нарезку получения группой «ведьм» критически важного для усиления персонажа, редкого задания, в ходе которого им пришлось отправиться в совершенно сказочного вида, наполненный непонятно откуда взявшимся солнцем, лес, отыскать в нем четырех прекрасных, обладающих большими печальными глазами, единорогов и самым ужасным образом заживо вырезать их сердца и сцедить кровь в сделанные из пузатых тыкв сосуды.