Откуда берутся дети?
Шрифт:
Потом вскочил. Ощущение было такое, что его лишили чего-то жизненно-необходимого. Воздуха, например. Коварно отняли самое важное. Украли.
И он прекрасно знал, кто именно это сделал.
Забыв про ботинки, босиком выбежал из комнаты, и с ужасным топотом спустился вниз по лестнице. Ворвался в гостиную, где по-прежнему продолжался непринуждённый разговор и зло уставился на жену. Родители непонимающе посмотрели на него, но Андрею было не до них. Он показал Свете бумажник.
— Где она? — тихо и угрожающе поинтересовался он.
Жена
— Андрей, не устраивай спектакль, — попросила она. — Твоим родителям это ни к чему.
— Где фотография? — чуть ли не по слогам и от этого ещё страшнее, проговорил он.
— Андрей, что случилось? — строго спросил отец, но сын его вопрос проигнорировал.
— Света, не зли меня!
— Прекрати на меня кричать!
— Верни фотографию!
— Что за фотография? — Людмила Алексеевна выглядела расстроенной и сильно обеспокоенной.
Света недовольно поджала губы, потом кинула на мужа язвительный взгляд.
— Расскажешь родителям, что за фотографию ты всё время с собой носишь? Смех просто!
— Мне наплевать, кто и что подумает! Верни!
Она так смотрела на него, что Андрей на какой-то момент испугался, что она из вредности и обиды снимок могла выбросить. Но жена, посверлив его взглядом и вероятно осознав, что дальше его злить просто-напросто опасно, вздохнула так, словно он её страшно изводил и мучил, но достала из кармана фотографию и положила на стол. Андрей снимок тут же схватил, быстро глянул и с облегчением вздохнул. Но всё же напомнил:
— И никогда больше не трогай.
Он вышел из гостиной, но далеко не ушёл. Поднялся по лестнице и присел на верхнюю ступеньку. Знал, что дальнейший разговор пойдёт о его более чем странном поведении, и остался специально, чтобы послушать, что Света его родителям говорить будет. Слушал, ухмылялся, а сам смотрел на Ваньку, чувствуя, что невольно начинает улыбаться, глядя в детские, светящиеся счастьем глаза. Потом аккуратно вставил снимок в кармашек.
— Света, что это за фотография? — услышал Андрей голос отца.
— Помешательство, — раздражённо ответила та. — Он постоянно таскает с собой фотографию этого ребёнка, сына Степновой… секретарши его бывшей. Разве это нормально?
— Ванечки? — удивилась Людмила.
— Я не помню, как его зовут. Наверное. Он может смотреть на эту фотографию часами! Я не преувеличиваю. Просто сидит и смотрит. Я не знаю, что он там видит… но мне это не нравится и разве я не права?
Что ей ответят родители, как будут успокаивать и удивляться выявившимся новым странностям своего сына, Андрей не стал. Ушёл в комнату, сунул бумажник во внутренний карман пиджака. Всё-таки сходил в душ, а потом лёг в постель и даже свет выключил. Он больше не злился и не переживал, навалилась странная апатия и даже разговор, который ведётся сейчас внизу, его скорее веселил, чем беспокоил.
Но уснуть так и не удалось. Вскоре пришла Света, включила ночную лампу, и притворяться спящим Говорову стало гораздо труднее. Она
— Андрюш, я вижу, что ты не спишь. Не притворяйся.
Он со вздохом перевернулся на спину и открыл глаза.
— Я не притворяюсь. Я хочу спать.
— А поговорить со мной не хочешь?
Андрей снова вздохнул.
— О чём?
Света задумалась, внимательно вглядываясь в его лицо, потом несмело улыбнулась.
— Ну, хочешь… я тебе ребёнка рожу?
Андрей уставился на жену, затем удивлённо приподнял одну бровь, нисколько не поверив в её искреннее желание немедленно стать матерью. Что Света и подтвердила своими следующими словами. Отвела глаза и несколько смущённо улыбнулась.
— Не сейчас, конечно… через полгодика. Я ведь знаю, как ты хочешь ребёнка.
Он смотрел на неё, но не чувствовал никаких особых эмоций, а ведь по идее должен был заволноваться от таких слов. Поднял руку и провёл пальцем по Светиной руке, погладил снизу вверх, а сам внимательно смотрел жене в глаза. Она улыбалась. Говоров улыбнулся в ответ.
Всё это было очень мило, о детях они заговорили впервые и, наверное, это был один из самых важных моментов в их совместной жизни… вот только Андрей был совсем не уверен, что хочет ребёнка от Светы. Да и не в ребёнке дело было. Он ведь не поэтому страдал и скучал. Дело было в Ваньке. Именно в Ваньке, в нём одном, таком единственном и неповторимом. И в том, что он сейчас далеко, Андрей его давно не видел, а мальчик возможно уже и думать о нём не думает… Это было мучительнее всего.
Наверное, что-то такое на его лице отразилось, какая-то тень набежала, потому что Света понимающе улыбнулась, посмотрела с неожиданным сочувствием, а затем провела ладошкой по груди Андрея.
— Он чужой, Андрюш. Ты же не можешь этого не понимать. Чужой ребёнок.
Поворот, который принял их разговор, Говорову совсем не понравился. Он недовольно посмотрел и заворочался, вроде бы собираясь от жены отодвинуться.
— Свет, давай не будем…
— Вот ты опять уходишь от разговора!
— Дело не в этом. Просто ты говоришь о том, в чём ничего не смыслишь! — Андрей едва сдерживал раздражение.
Света лишь плечами пожала.
— А что я должна понять, Андрюш? Если ты ничего не хочешь мне объяснять… — она выпрямилась и посмотрела на него в упор. — Ты с ними видишься, да? Я же тебя предупреждала!..
Он застонал сквозь стиснутые зубы.
— Я не вижусь с ними, Света! Не вижусь!
Он не сдержался и прикрикнул на неё, а жена тут же пошла напопятную. Успокаивающе погладила по плечу, потом наклонилась и поцеловала его в губы.
— Правильно. Это правильно. Ни к чему всё это. Ты знаешь, как я тебя люблю?
Андрей, не моргая, уставился в её глаза, а Света снова прижалась к нему и ещё раз поцеловала, уже с намёком на продолжение.
— Я тебя очень люблю. — Улыбнулась прямо в его губы. — И даже не подозревала, что из тебя получится такой замечательный муж.