Откуда берутся дети?
Шрифт:
От его тона Ксения начала краснеть, а Говоров снова рассмеялся. У него вообще было на редкость хорошее настроение.
Отец встречал их у калитки. Увидел их, насквозь мокрых, и покачал головой.
— Говорили ведь вам…
Ксения снова облизала губы, а потом выдавила из себя улыбку. Говоров тоже улыбнулся.
— Ничего страшного, Михаил Сергеевич. Промокли немного.
На крыльце прыгал Ванька. Надежда Александровна держала его за руку и не давала спуститься.
— Мама!
— Ты проснулся? — Ксения вбежала по ступенькам крыльца, избегая смотреть матери в глаза.
— Гроза была, так бухало, — затараторил Ванька. — Бух! И я проснулся.
— Ксюш, всё в порядке?
Ксения широко улыбнулась.
— Конечно, мамуль. Только я замёрзла. Мне в душ надо.
— Иди, иди, я сейчас тебе халат принесу — торопливо проговорила Надежда Александровна, а Ванька потянулся к Андрею, который как раз поднялся на крыльцо. Говоров взял его на руки, а мальчик погладил его по волосам.
— Мокрый, — рассмеялся он.
— Зато ты такой тёплый, — Андрей защекотал его, а когда Ванька залился счастливым смехом, поцеловал его в щёку. Но потом опустил его на пол. — Мне тоже переодеться нужно.
Андрей проскользнул в дом и увидел Ксению, которая стояла у приоткрытой двери маленькой ванной комнатки, в которой умещался только душ и раковина. Смотрела на него выжидательно, и он обернулся и глянул на её родителей. Но они занимались внуком и не выглядели обеспокоенными или настороженными. Андрей снова посмотрел на Ксению и покачал головой. Заметил с каким облегчением она вздохнула, а затем скрылась в ванной.
Но начала его сторониться. Боялась подойти поближе, заговорить, даже просто посмотреть. Андрей наблюдал за Ксенией, а она отпрыгивала от него и тут же уходила. Конечно, он догадывался в чём дело, она боялась, что родители поймут, заметят, а сама, кажется, не понимала, что таким поведением лишь привлекает внимание. Но что-либо сейчас говорить, спорить с ней… он просто решил ей не давать повода волноваться. Обращался к ней лишь по необходимости и ближе чем на три метра не подходил. Держался, так сказать, на пионерском расстоянии.
Снова выглянуло солнышко, а вскоре и жара вернулась. Андрей сидел за столом в саду и играл с Ванькой в детское лото. Михаил Сергеевич вышел из дома с тарелкой пирогов и поставил её на стол, а рядом выставил бутылку домашней наливки и заговорщицки подмигнул Андрею. Тот засмеялся.
Надежда Александровна выглянула из кухонного окна, а Михаил Сергеевич спрятал бутылку за спину. Жена посверлила его взглядом, потом вздохнула.
— Миша…
Тот махнул рукой.
Ксения вышла на улицу, всё ещё кутаясь в халат, присела за стол, на самый край, чтоб от Говорова подальше, а Михаил Сергеевич поставил перед ней рюмку.
— Папа, ты что?
— Как лекарство. Не хватало, чтобы ты заболела. Давай.
Андрей заметил, как она поморщилась, но спорить с отцом не стала, хотя за тем, как он наполняет её рюмку, наблюдала с тоской. Глубоко вздохнула, взяла рюмку и вот тут неожиданно посмотрела на Андрея. Встретила его насмешливый взгляд и вспыхнула, а после и возмутилась. Он заметил, как недобро сверкнули её глаза.
— Одним глотком, — поучал её отец.
Андрей откинулся на спинку скамейки и наблюдал за Ксенией с большим интересом. Она
Ванька привалился к плечу Андрея и с любопытством за матерью наблюдал, потом спросил:
— Маме плохо?
Говоров усадил его к себе на колени и покачал головой.
— Наоборот. Сейчас хорошо будет.
Ксения открыла глаза и посмотрела на него, а он едва сдерживал рвущийся наружу смех.
— Как вы это пьёте? — севшим голосом проговорила она.
— Хочешь сказать, что у меня наливка никуда не годная? — посуровел отец лицом.
— Я не про наливку, папа… а вообще.
— А вот это правильно. Девушкам алкоголь вообще ни к чему. — Поднял указательный палец вверх. — Только иногда. В качестве лекарства.
Ксения промолчала, а потом и из-за стола вышла. Но Андрей нагнал её в доме. Взял под руку и со смешком поинтересовался:
— Ну что? После наливки голова не кружится?
— Немножко. Жарко стало.
— Вот это хорошо.
Она осторожно освободила свою руку, и Андрею пришлось от неё отступить, чтобы не волновать. Привалился плечом к стене и принялся внимательно Ксению разглядывать. Его очень волновала одна вещь… и он присматривался к девушке именно поэтому, пытаясь в её лице или взгляде углядеть тень раскаяния. Но Ксения хоть и прятала от него глаза, никакого недовольства не демонстрировала. Зато на щеках вспыхнул румянец… то ли от его пристального взгляда, то ли от отцовской наливки. Правильно, она же сказала, что ей жарко стало.
Протянул руку, а Ксения подняла на него глаза и посмотрела умоляюще.
— Не надо.
Он задержал руку на весу, а потом опустил её.
— Потом поговорим, хорошо?
Она кивнула и шмыгнула мимо него в свою спальню.
Вот так и прошёл вечер. Говоров даже затосковал, если честно. По поводу Ксении. Выходило так, что они совершили ошибку. Уж слишком явно она его сторонилась. Правда, когда она пошла укладывать Ваньку спать, посмотрела на него и Андрею вдруг показалось, что взгляд её в тот момент был особенным. Что именно особенного он в её глазах разглядел, объяснить себе не смог, но на душе вдруг стало легче. Значит, всё не так плохо.
…Всё не так плохо.
Ксения укрыла спящего сына одеялом и в растерянности остановилась посреди комнаты. Протянула руку и выключила настольную лампу. В комнате сразу стало темно.
Всё не так плохо.
До дрожи боялась, что родители могут о чём-то догадаться, что она невольно чем-то себя выдаст, весь вечер шарахалась от Говорова, глаз на него не поднимала. А вот его взгляд чувствовала, и от этого взгляда у неё колени подгибались.
Но родители ничего не заметили, отчего Ксении в какой-то момент даже чуточку обидно стало. Может, она сама себе всё придумывает? И нет никаких особенных взглядов Андрея, нет никакой неловкости, ничего нет… просто физиология.