Отличный парень
Шрифт:
— Двенадцатый, — говорит по-английски Роберт.
Рядом с ними стоят трое японцев. Один из них, выходя из лифта на своем этаже, отвешивает на прощание поклон своим землякам. Анук рассматривает тех, кто остался в кабине лифта, — японец с равнодушным взглядом, белокожая пожилая женщина, тучный господин с одутловатым лицом…
Лифт задерживается на двенадцатом этаже лишь на секунду, чтобы они успели выйти. Анук устремляется вглубь длинного коридора, отделанного золотистым мрамором. Толстый ковер заглушает их шаги.
Носильщик
На вспыхнувшем экране телевизора группа ковбоев спасается бегством от настигающих их индейцев. Лошади в мыле, индейцы издают резкие победные возгласы. Роберт открывает свой чемодан в тот момент, когда один из индейцев, пронзенный стрелой, падает на землю. Он хватается рукой за стрелу: «А-а!» — хрипит он и умирает.
— Если хочешь переключить на другой канал, — говорит Роберт, — нажми на правую кнопку.
Про себя он думает, какое счастье было бы провести этот вечер в одиночестве. В своем номере он мог бы спокойно лечь в постель, заказать горячий напиток, посмотреть телевизор. Он был большим поклонником американского телевидения. Ему нравилось то и дело переключать каналы, коих здесь великое множество.
«Что будет, если я сейчас скажу, что отказываюсь от поездки в Бостон из-за ангины?» Возможно, его признание навсегда развеет миф об его чрезмерной занятости. Кто в семье Анук будет всерьез относиться к человеку, который ухитрился вначале пересечь Атлантический океан в салоне первого класса, частично на деньги своего тестя, а затем объявить о своей болезни? Да никто.
Он радуется как дитя, обнаружив среди своих туалетных принадлежностей тюбик с аспирином.
Роберт проглатывает сразу три таблетки. Затем проходит в ванную комнату. Склонившись над умывальником, он жадно пьет воду из-под крана, словно это родниковая вода.
Анук, в свою очередь, раскрывает чемодан. Присутствие Роберта стесняет ее. Без него она чувствовала бы себя намного лучше.
Роберт выходит из ванной комнаты. Лицо его осунулось. У него помятый вид.
— Я мешаю тебе, — говорит Анук. — Тебе лучше побыть одному…
— Меня тревожит мое горло, — говорит он. — Я же не гулять сюда приехал. Мне надо ходить на совещания. А я не чувствую себя в форме.
— На какую кровать мне ложиться? Правую или левую?
— Решай сама… Взгляни-ка сюда…
Он подводит ее к окну.
— Ты хочешь показать мне город?
— Нет. Как включить кондиционер.
Он включает его.
— Смотри. Это — крайняя позиция. Если хочешь выключить, поверни рычаг в обратном направлении.
Индейцы уже исчезли с экрана. Теперь женщина нахваливает какой-то стиральный порошок.
Анук не может оторваться от окна. Внизу под ними ослепительными огнями сверкает и переливается город. Если Роберт уляжется спать, она тут же спустится в холл…
— Я
Надо же что-то делать, чтобы разрядить напряженную обстановку.
«Прощай спокойный вечер, — думает Роберт. — Анук превращает даже такое банальное событие, как принятие ванны, в настоящую китайскую церемонию. Кошмар!»
— А ты не хочешь спать?
— Я хочу немного размять ноги.
«Ничего у меня не выйдет, — думает Анук. — Придется сидеть в номере. Тем хуже».
— Я спрошу в регистратуре, можно ли заказать массаж… — произносит она вкрадчивым голосом.
Ее привычка к роскоши раздражает Роберта.
— Массаж в Соединенных Штатах обойдется недешево…
— Один раз не в счет… У меня есть деньги…
Анук усаживается у телефона. Она внимательно изучает проспект с перечнем услуг, которые предоставляются постояльцам. «Едва успела поселиться в отеле, а уже заказывает все, что только ей в голову взбредет», — думает Роберт.
Анук долго говорит по телефону. Она пытается обворожить своего невидимого собеседника. «После восьми часов, проведенных в самолете, я чувствую себя так, словно по мне проехался каток по укладке асфальта. Будьте так любезны, пришлите мне массажиста или массажистку, все равно… Номер комнаты…» Немного погодя она заказывает в номер минеральную воду и фрукты. «Я поем их перед телевизором» — говорит она.
Она умеет устраиваться в этой жизни. Роберт чувствует себя так, будто его обокрали: этот вечер должен был по праву принадлежать ему. Он невольно завидует безукоризненному произношению Анук… Он слишком поздно начал изучать английский язык. И конечно, потратил впустую немало времени и денег. Наконец, его фирма оплатила ему курсы с «погружением». Анук же свободно владела английским всего лишь потому, что с раннего детства у нее были гувернантки.
— Ты хорошо говоришь по-английски, — говорит он.
В душе он считает, что его сильно обделила судьба.
— К семи годам я уже говорила на двух языках. Потом я еще год совершенствовала язык в спецшколе. Вполне нормально…
«Нормально! Кто бы говорил! — утешает он себя. — Ты получил то, что хотел… Девушку из высшего общества…»
«Девушка из высшего общества» окидывает взглядом гостиничный номер и остается довольна. Она переключает канал. На цветном экране появляется надпись с названием фильма.
— Боевик! Это — для тебя, — говорит Анук. — Ладно, так и быть, и я посмотрю его. Сегодня мне понравится все что угодно. Я скоро привыкну к американскому произношению. Мне было бы совсем легко, если бы здесь говорили, как в Бостоне. Бостонский акцент очень близок к оксфордскому произношению.
На экране возникает горный пейзаж. Появляется автомобиль, за ним другой. Из первой машины выглядывает мужчина. Тра-та-та — трещит его пулемет. Шины второй машины пробиты, она теряет равновесие, врезается в скалу и, охваченная пламенем, падает вниз.