Отличный парень
Шрифт:
— Подобное обслуживание не предусмотрено в этом мотеле, — говорит он.
Жалюзи на окнах плотно прикрыты. И все же сквозь щели в комнату проникают узкие полоски света.
— Мы сейчас займемся любовью, — говорит он, как бы раздумывая, стоит ли им это делать. Затем он опускается на постель рядом с Анук.
— Мне надо предохраняться?
Она не знает, что ответить ему. Обижаться или радоваться? Проявляет ли он заботу о ней или же, наоборот, думает только о себе любимом?
Он опускает правую руку на шею Анук.
— У меня слишком большие руки.
— Это правда, — говорит она, ощущая его пальцы на своем горле.
— Однажды вы уже испытали все прелести незапланированной
Она смотрит на него, не отрывая взгляда:
— У вас та же проблема…
Пальцы Стива еще сильнее сдавливают ее горло.
— У вас точно такая же проблема. Сегодня вечером вы вернетесь домой к Дороти, поцелуете ее и посадите Лакки к себе на колени…
— Не надо заботиться обо мне, — произносит он почти со злостью в голосе.
— Если вы задушите меня, — говорит Анук, — то проблема супружеской измены решится сама собой.
Она вдруг пугается своих слов, но и рука Стива слишком крепко сжала ее шею.
— Простите меня, — произносит он самым светским тоном. — Простите. Я, должно быть, немного вас придушил.
Анук кажется, что в комнату входит Дороти и садится в кресло, стоящее напротив кровати. Анук отодвигается от Стива.
— Угрызения совести мучают вас, а не меня… Что касается меня, то я-то не люблю мужа… Это был вынужденный брак… У вас теплый домашний очаг и ребенок. Подруга детства разделяет с вами постель… Вы для меня, — произносит она с вызовом, — мимолетное увлечение, не более того…
— Я знаю, — отвечает Стив. — И вы для меня только мимолетное увлечение. Вы даже не можете себе представить, как сложно в Америке переспать с кем-то на стороне. Нам приходится лишь уповать на случайную встречу с какой-нибудь залетной птицей. Все американки стремятся выйти замуж. Если кто-то изменяет жене со своей секретаршей, то некоторое время спустя он оказывается прижатым к стенке и вынужден жениться на ней. И тогда ему приходится содержать не одну, а двух женщин. В итоге новая жена превращается в такую же стерву, как и предыдущая.
Он ласкает грудь Анук.
«А я-то называла его про себя загадочным незнакомцем! — с горечью думает она. — Какая ошибка! А он — тупее тупого. Какого черта я выворачивала перед ним наизнанку свою душу? Тем хуже для меня. Я буду заниматься любовью со средним американцем… Это вписывается в мою туристическую программу».
Они встречаются взглядом. Голубые глаза американца изучающе смотрят на нее. Выражение его глаз не имеет ничего общего с тем, что он только что говорил ей.
Она уже свыклась с мыслью о фатальной неизбежности супружеской измены. «Роберт никогда ни о чем не узнает. И, если не обманывать себя, я вовсе не изменяю ему. Изменить можно лишь тому, кого любишь. А я не люблю его».
Они не торопятся. Между ними еще нет полного взаимопонимания. Каждый ведет свою игру, словно держит экзамен перед другим.
— Вы уже встречались с француженками? — спрашивает она. Тем временем его рука медленно продвигается вверх по внутренней стороне ее бедра.
Его рука ласкает ее тело.
— Со многими, — отвечает он с улыбкой. — Эти ненавидящие всех американцев стрекозы (он произносит последнее слово по-французски) из Сен-Жермен-де-Пре [8] не заставляют долго себя упрашивать и почти сразу падают в наши объятия. «Я не люблю Америку», — произносят они, покусывая нам ухо, чтобы не так громко стонать от удовольствия. Между двумя
8
Сен-Жермен-де-Пре — аббатство на левом берегу Сены, в черте современного Парижа.
— Я не из тех, кто будет стонать от удовольствия, — произносит с вызовом Анук. — Зачем вы так долго рассказываете мне об этом?
Ее знобит.
Стив совсем близко. Он повсюду. Она уже не видит ничего вокруг. Всем своим существом она ощущает его присутствие. Он как многоликий Янус. Одно лицо — чтобы смотреть на нее. Второе — чтобы покрывать ее тело с головы до ног легкими поцелуями. Третье — чтобы улыбаться ей… Она не должна поддаваться его обаянию. Ни за что на свете.
— «Я не люблю американцев», — говорят они и стучатся к нам в дверь. Они разделяют нашу страсть. Неужели французы всегда занимаются любовью на скорую руку? Ваш муж в постели тоже торопится получить свое маленькое удовольствие?
Почему с ней случилось это именно сейчас? Стив невольно приоткрыл дверь в тот мир, от которого она убегала. Ему стоило произнести несколько фраз, чтобы воскресить в ее памяти ненавистную жизнь в Париже. Ей кажется, что по соседству с Дороти уже сидит Роберт.
— Почему вы все время напоминаете мне о нем? — возмущенно восклицает Анук.
— Для того чтобы вы отдавали себе отчет в том, что мы сейчас намерены делать…
Он закрывает ей рот долгим поцелуем. Его горячий язык как будто пронизывает ее насквозь. Она чувствует на себе гибкое тело Стива, его руки и ноги. Она ощущает, как его ставшая твердой плоть приближается к низу ее живота. Ей кажется, что она надежно защищена от всего внешнего мира. Ее тело отвечает на ласку мужчины. Она безуспешно пытается справиться со своим учащенным дыханием. Ее стремительно охватывает страсть. Она дрожит от макушки до пят. Однако она вовсе не хочет сдаваться на милость победителя. Необходимо во что бы то ни стало скрыть от Стива охватившее ее смятение. Анук позволяет себя ласкать, словно бесчувственная тряпичная кукла. Она делает вид, что ей безразличны его ласки. Стив, не торопясь, прокладывает себе дорогу. Из последних сил Анук старается держать себя в руках. Ей нестерпимо хочется положить конец этой сладостной пытке. Как побудить его к более решительным действиям? Наконец, его плоть одним мощным рывком входит в нее.
«Если Дороти получает такой же праздник тела каждую субботу, то ей грех жаловаться на неравенство полов в ее стране», — проносится в голове Анук.
Ей становится все труднее изображать безучастность к происходящему.
«Кто-то мне однажды говорил, что американцы ничего не стоят в постели…» Она пытается вспомнить, кто мог сказать подобную глупость? Вот, например, Стив. Его вполне можно принять за эталон американского качества…
— Расслабьтесь… — произносит он по-французски без всякого акцента.
Их сплетенные тела словно замерли в ожидании. Она ощущает его присутствие каждой клеточкой своего тела.
— Я не спешу, — говорит он.
Интересно, будет ли он неделю спустя делиться воспоминаниями о ней со своими приятелями: «Затем она принялась стонать от удовольствия точно так же, как все ее соотечественницы из Сен-Жермен-де-Пре. Француженки обожают экзотику. Все, что является не французским по определению, они принимают за экзотику. Нет в мире более падких на иностранцев женщин, чем француженки. Эти красавицы раздвигают ноги чаще, чем открывают свой кошелек».