Отличный парень
Шрифт:
— Сколько это в километрах?
— Возможно, сто, — говорит он. — Думаю, что это километров сто в час.
— Почему вы со мной возитесь? — спрашивает она.
— А почему вы называете себя бедной и несчастной?
Она вздыхает.
— Я чувствую себя плохо в своей шкуре. Плохо и неуютно. Так почему же вы со мной возитесь?
Он пожимает плечами.
— Сам не знаю. Вначале я увидел вас в тот момент, когда вы больно ударились головой о стенку бассейна. Мне захотелось сказать вам что-то ободряющее… Потом я решил побыть рядом с вами в качестве провожатого…
Они уже свернули с шоссе. Теперь машина едет по проселочной дороге, которая приводит их к берегу небольшой бухты, спрятанной за поворотом реки. В этом месте река похожа своими желтыми мутными водами на липкую от грязи доисторическую рептилию.
«Он смеется надо мной, — думает Анук. — Он просит разрешения меня поцеловать, как…» Она не находит достойного сравнения: как кто? Между двумя плоскими холмами, покрытыми пожелтевшей под жарким солнцем травой, приютился невысокий лодочный ангар из гофрированного листового металла.
Стив уверенно подъезжает к ангару. Кажется, что ему хорошо знакомо это место.
Прежде чем въехать в ангар, он дает задний ход, чтобы развернуть машину.
— Для прицепа, — говорит он. — Смотрите. Здесь находятся четыре или пять моторных лодок. Вот лодка Фреда.
Машина подъезжает вплотную к прицепу и останавливается. Стив поворачивает ключ зажигания. Внезапно наступает полная тишина. Она обволакивает их со всех сторон. На секунду эту звенящую тишину нарушает резкий шум моторов пролетающего над холмами самолета.
— Ну что вы решили? Вы согласны, чтобы я поцеловал вас?
— Да, — говорит она.
И тут же удивляется своим словам.
— Да.
У Стива нежные и жаркие губы.
Стив слегка касается губами ее крепко сомкнутых губ. Ее сердце потихоньку начинает оттаивать. В широко распахнутых глазах Анук застыл немой вопрос. У нее еще есть шанс устоять перед напором неведомых ей до сих пор чувств. Бежать пока не поздно от этих глаз, от этих губ. Стив не спешит. Медленными и властными движениями кончика крепкого и горячего языка он разжимает ей рот. Ее напряжение нарастает. Наконец, ее губы раскрываются словно раковина. Она закрывает глаза.
С выключенным кондиционером в машине тотчас устанавливается невыносимая жара. Анук не чувствует ее. Весь мир перестал существовать для нее.
Стив отрывается от нее и произносит:
— Очень жарко…
Он выходит из машины, привязывает прицеп и возвращается к Анук.
— Вы в порядке? — спрашивает Стив.
Автомобиль медленно трогается с места и выезжает из раскаленного на солнце ангара, где хранятся лодки.
Анук надевает темные очки, прикрывая глаза от слепящего солнца.
Стив, похоже, не впервые спускает лодку на воду. Они подъезжают к речному берегу.
— Выходите, — говорит
Анук выходит из машины, подхватывает толстый канат, который бросает ей Стив. С помощью маховика он опускает прицеп и сталкивает лодку в воду.
— Идите сюда, — говорит он. — Надеюсь, вы умеете плавать… Вообще-то здесь не рекомендуется купаться… Вода слишком грязная…
Она окидывает взглядом реку. Одни лишь заводы вдоль берегов. На линии горизонта виднеются очертания высокого моста.
— Сейчас не меньше тридцати пяти градусов, — произносит Стив. — Если вам очень жарко…
— Я умираю от жары, — говорит она по-французски. — И мне на это наплевать.
«У моего американца есть одно несомненное достоинство, — думает она. — Я никогда не знаю, что у него на уме. В подобной ситуации нормальный француз недолго бы раздумывал. Он овладел бы мною либо прямо в машине, либо в ангаре на грязном полу. Едва отряхнув коленки, он тотчас потребовал бы пить и проклял бы жару. Впрочем, к чему такие сравнения? Француз, имея в руках столь легкую добычу, как я, не стал бы долго церемониться. Он сразу бы затянул ее в постель».
— Вы остаетесь? — спрашивает Стив. — Или поплывете со мной? Решайтесь.
Анук заворачивает до колен легкие брючки из натурального хлопка. Она бесстрашно входит в мутную воду. Стив почти несет ее на руках. Она уже в лодке.
— Садитесь, я сейчас попробую завести мотор… Никогда не знаешь, что тебя ждет с подобной техникой.
Она садится. Ей приходит в голову, что лодка небольшая, а река, напротив, огромная. Гигантская доисторическая рептилия сияет на солнце чешуей. Вода в бухточке бурого цвета от покрывающей ее жирной желтоватой пены.
Стив дергает за шнур стартера, приводя в движение мотор. Раздается легкий хрип, переходящий в оглушительный рев.
— Поехали, — говорит Стив.
Он подхватывает канат и бросает его в лодку, садится рядом с Анук и берется за руль. Наконец они выплывают на открытое водное пространство, и у Анук на мгновение перехватывает от страха дыхание. Стив нажимает на газ, и хрупкое суденышко подпрыгивает на воде, словно сухая ореховая скорлупа, брошенная на мокрый асфальт. Лодка носом рассекает речную гладь, а по ее бокам вздымаются настоящие волны. Суденышко словно ввинчивается в плотный от жары воздух. Анук ощущает влагу на теле то ли от собственного пота, то ли от водяных брызг. Несмотря на защитные очки, отраженное в воде солнце ослепляет глаза. Спрятанные под шапочкой с козырьком волосы стали такими мокрыми, что можно уже отжимать. «Как в турецкой бане», — думает она.
Анук натягивает шапочку поглубже на уши; она смотрит на Стива. Находясь рядом с ней, он, кажется, совсем забыл о ее существовании и только крепко сжимает двумя руками руль, который прыгает во все стороны.
Они поднимаются вверх по реке. Их утлое суденышко так громко тарахтит, что не слышно шума моторов взлетающих самолетов, когда они проплывают мимо аэропорта. Она успела только рассмотреть без конца взлетающие и приземляющиеся огромные «боинги».
— Еще далеко? — кричит Анук.
— Что?