Отлученный (сборник)

Джованни Жозе

–  У него есть одно достоинство: ум.

–  С ним, наверное, трудно поговорить.

–  А что? Хотите увидеться?

–  Возможно. Смотря по обстоятельствам.

–  Он очень занят, но у него есть приемные дни, когда он принимает всех желающих.

–  У следователя еще много работы?

–  Ему приказано поторопиться, но я пытаюсь затянуть дело. Это в интересах вашего друга. До начала процесса может произойти какоенибудь событие, которое отвлечет на себя внимание людей. Но, повторяю, чувствуется, что против нас действуют влиятельные

лица. Это меня тревожит.

Ла Скумун снова встал и простился.

–  Я постараюсь действовать побыстрее. Когда вы с ним встречаетесь?

Рош посмотрел на часы.

–  Вечером. Сейчас только три.

–  Передайте ему, чтобы он не ломал себе голову. Его сестра скоро будет здесь. И еще, спросите его, стоит ли позаботиться о девушке по имени Марселин. Запомните? Марселин.

Рош утвердительно кивнул, улыбнулся и протянул руку.

–  Удачи.

–  Она может пригодиться, - ответил Ла Скумун.

Едва выйдя за дверь, он задумался. История приобретала неожиданный размах. Те ребята, которые убрали месье Блевена, вряд ли имели чтолибо общее с теми, кто имел зуб на Ксавье изза Марселин.

И тем не менее связь между ними существует, говорил себе Ла Скумун, направляясь к Мадрагу. Ксавье мешал людям, которые, по той или иной причине, не хотели просто застрелить его и воспользовались трупом Блевена. Очевидно, убили его не они.

Он остановился перед рестораном Мигли - человека с медной кожей, который так заинтриговал Мод.

Дверь была заперта. Ла Скумун обошел дом и постучал в окно дальней комнаты. За грязным стеклом появилось лицо хозяина.

Он сделал Ла Скумуну знак вернуться к парадной двери и впустил в дом.

–  Привет, Миг, - сказал он.
– Дрых?

–  Сейчас тихий час, - зевнул тот.

В жизни Мигли было много таких часов. Оба мужчины уселись в дальней комнате.

–  А где малышка?
– спросил Мигли, рисуя в воздухе изгибы.

–  Вяжет.

–  Хахаха!
– проскрежетал его собеседник.

–  Я должен привезти Женевьев Аде, - сообщил Ла Скумун, поглаживая ящик шарманки.

–  Когда он выйдет?

–  Он не выйдет.

–  Ясно, - грустно произнес Мигли.

–  У тебя нет соображений насчет того, где ее поселить? В отель нельзя.

Тусклые глаза Мигли скользнули по мебели, по стенам и полу. Даже если он переедет в более приличное место, он все равно никогда не решится предложить свою халупу сестре их друга.

–  Ладно, - вздохнул Ла Скумун.
– Ей придется найти общий язык с Мод.

Присутствие Женевьев осложнит их жизнь, но с такой тигрицей как Мод и со всеми действиями, которые придется предпринимать для освобождения Аде, жизнь и так нелегка.

–  Две женщины всегда найдут общий язык, - заверил Мигли.

Ла Скумун мысленно спросил себя, знает ли Мигли о чем говорит, когда рассуждает о женщинах. Он подтянул к себе шарманку и нежно, с осторожностью покрутил ручку. Зазвучала мелодия. Мигли без единого слова сменил друга, и тот лег на диван. Постель была прикрыта разноцветным грубым одеялом. Он рассеянно провел по нему рукой и закрыл глаза.

Ла Скумун чувствовал, как нехитрая мелодия несет умиротворение его душе. Он как будто начинал жить другой жизнью, далекой от толпы и страхов.

–  Миг, заведи мне песенку рыбака. Знаешь, ту, где он хотел иметь свою лодку.

И шарманка затянула новую мелодию.

* * *

Отец и мать Ксавье Аде после рождения сына обосновались в Лионе. Отец работал почтальоном.

На Корсику они ездили только в отпуск. Ксавье не любил Лион. Кроме того, его совсем не радовала перспектива однажды поступить на государственную службу. Ему вообще не нравилась необходимость гдето постоянно работать. Ксавье отправился в другие края, против всех ожиданий остался жив, но вот судьба зашвырнула его в марсельскую тюрьму по обвинению в убийстве.

Его мать умерла молодой, и вдовец Аде, оставив работу на почте, зажил в свое удовольствие: в бесконечные часы свободы, которую оставляет пенсия, он охотился.

Дочь, Женевьев, отказалась последовать за ним на Корсику, и старик жил один. В деревне девушке скучно, особенно, если она мечтает об удаче, которая все никак не приходит.

Зато в городе удача есть повсюду. Ее не видно, но точно известно, что она там. Это вселяет надежду.

Ксавье нашел Женевьев работу продавщицы в цветочном магазине на улице Антиб в Канне. Она хорошо зарабатывала, а выходы «в свет» ей ничего не стоили, потому что она была очень хорошенькой. Утром, среди цветов, она производила сногсшибательное впечатление.

Прохожие - главным образом мужчины - всегда останавливались посмотреть на нее. В цветах есть своя поэзия.

Ла Скумун не помнил, чтобы он хоть раз в жизни покупал цветы. Однако, есть мужчины, которые приносят букеты с непонятным изяществом. Ла Скумун открыл стеклянную дверь. Магазинчик весь был из стекла и зеркал, и весело пестрел подвешенными под потолком горшками с цветами.

Он сразу узнал Женевьев, хотя за три года она сильно изменилась. Стала еще красивее, если такое вообще было возможно.

Она на мгновение замерла, увидев его, но тут же вновь сосредоточила все свое внимание на покупателе, которого в тот момент обслуживала.

–  Вы выбрали, месье?
– осведомилась женщина, вышедшая из заднего помещения магазина.

–  Нет, нет, мадам, это ко мне, - вмешалась Женевьев.

–  Хорошо, - сухо произнесла хозяйка.

Ла Скумуну было слегка не по себе. Покупатель никак не уходил. Он хотел, чтобы цветы доставили адресату на дом и, стоя перед кассовым аппаратом, искал в бумажнике визитную карточку. Женевьев терпеливо ждала - ей нужно было записать адрес.