Отмеченный богами
Шрифт:
В памяти пробудились давно забытые страшные рассказы. А вдруг это убийца, решивший использовать в своих целях раскаленное докрасна железо?
Самое мудрое в данных обстоятельствах — стать невидимкой, подумал Азари и, стараясь двигаться как можно тише, заскользил в сторону темного проулка. Дабы жалкий дневной сбор не гремел в кружке, он выгреб из неё монеты и высыпал их в карман.
— Эй, олнамец! — послышался голос со стороны красного свечения.
Нищий замер.
Кем бы ни был этот человек, он, видимо, расслышал слова, произнесенные несколькими
Неужели в округе появился ещё один олнамец? Или, может быть, это восклицание таинственного чужака вовсе и не относилось к нему?
— Эй, олнамец, подойди сюда! Я хочу с тобой поговорить!
Все это было произнесено не на домдарском или матуанском языке, а по-олнамски. Азари не знал, как поступить.
Шаги приближались — он понял, идут два человека; и красное свечение становилось ярче. Багровые блики прыгали на покрытых плитками стенах домов, самым невероятным образом искажая их подлинный цвет. В нос ударил противный запах горелого.
Азари все ещё не видел источника свечения.
— Кто меня зовет? — спросил он по-олнамски.
Из ночи проступила фигура или, скорее, темный силуэт на красном светящемся фоне. Азари так и не смог понять, кто перед ним, поскольку силуэт был вдобавок скрыт чем-то черным, очень похожим на дым.
Вторую фигуру Азари смог рассмотреть получше. Это определенно был мужчина, хотя лицо его скрывала темнота.
— Я — Ребири Назакри, законный наследственный военачальник Олнами, — представилась первая фигура. — А кем будешь ты?
Азари растерянно заморгал.
Ребенком он слышал рассказы о старых временах, о том, как клан Назакри вел за собой олнамцев на борьбу с домдарскими завоевателями… Но разве все Назакри с тех пор не вымерли? В Олнами теперь не сыскать никаких военачальников. Олнамцы стали пастухами и ремесленниками, торговцами или нищими, как он, например, но никак не воинами. Имперская Армия не желала принимать их в свои ряды. Более того, от их услуг отказывалась и территориальная охрана.
— Меня зовут Азари Азакари, — неохотно ответил нищий.
Олнамец ещё раз попытался рассмотреть существо, называвшее себя Ребири Назакри, и на сей раз ему показалось, что он видит мужчину в черной мантии, держащего в руках нечто похожее на доску, один конец которой и является источником красного свечения.
Оказывается, незнакомец на самом деле окутан темным дымом. Дым струится вокруг него потоками, но рассеиваться не желает.
— Род Азакари разводит скот на юго-западных холмах, — произнесло видение. — А что ты делаешь здесь?
— Нищенствую, — ответил Азари, поднимая кружку. — Я пришел сюда в поисках лучшей доли, но не нашел её.
— Следовательно, Домдар отверг тебя? — спросил Назакри.
Отвергли его не домдарцы, а скорее матуанцы, но чем больше Азари вглядывался в незнакомца, тем более неестественным тот ему казался и тем меньше
— Да, — коротко молвил он.
— Не хочется ли тебе им отомстить?
Хотя особых счетов к домдарцам у него не было, Азари понимал, чего ждет от него видение, и не имел ничего против ожидаемого ответа. Нищие должны уметь соглашаться — в противном случае им останется только помереть от голода.
— Очень хочется, — сказал Азари, — но я не знаю как.
— Тогда присоединяйся ко мне. Я поклялся уничтожить Домдар за все то зло, которое он принес нашему народу, и, кажется, я нашел средство мщения.
— О чем ты говоришь? — не скрывая беспокойства, спросил Азари.
Красное свечение вдруг исчезло, и нищему почудилось, будто темная фигура начала источать тьму.
— Я обнаружил способ подчинить себе силы черной магии, — стал объяснять Назакри. — Наши боги бросили нас, а боги Домдара обрекли нас на поражение. Но помимо богов имеются иные силы. Меня ведет Предначертание судьбы, а в недрах земли существуют темные силы, и я сумел стать их владыкой.
Тьма накрыла Азари непроницаемым покровом. Эта противоестественная тьма была более густой, нежели чернота самой черной ночи, и в отличие от последней — вполне осязаемой. Его охватил парализующий волю холод. Не правдоподобный холод. В довершение всего тьма высосала из его легких воздух, и он начал задыхаться. И внезапно возникло осознание своей обреченности. Ему никогда не доведется увидеть Бекру, он умрет здесь, одинокий и нелюбимый… Нищий выронил кружку, и звук удара её о камни мостовой долетел до него откуда-то издалека, словно эхо из бесконечно длинной трубы…
Но вот странная тьма исчезла, и воцарилась обычная темнота ночной улицы.
Азари, стараясь прийти в себя, судорожно хватал ртом воздух.
Когда к нему вернулась способность внятно мыслить, он увидел перед собой двух мужчин — они успели приблизиться к олнамцу, пока тот пребывал в полубессознательном состоянии.
Один из них оказался плотным молодым человеком среднего роста в традиционном олнамском одеянии — пожалуй, слишком изношенном. За спиной у него висел большой мешок.
Второй незнакомец в потрепанной черной мантии был намного старше своего спутника. В руках он держал доску с прикрепленными к обоим её концам некими предметами — какими именно, Азари разглядеть не смог. Один конец светился красным, а второй был окутан тьмой, более густой, нежели чернота ночи. При виде её Азари содрогнулся всем телом.
— Чего вы от меня хотите? — спросил он.
— Я провел всю свою жизнь в изгнании, — ответил старший, — и мало что знаю о современном мире. Мне даже неведомо, как называется это место. Мне потребуется твое знание этого города, а также других поселений.
— Этого города?
— Да. Как он называется?
— Хао Тан, — ответил Азари.
— А разве это не Пай Шин?
— Нет, — покачал головой нищий. — Пай Шин — столица провинции Матуа, и он значительно больше, чем этот город. Хао Тан всего лишь торговое поселение, хотя и крупное.