Отмеченный богами
Шрифт:
"Нет!”
Ребири вздрогнул и в диком испуге закрутил головой.
— Кто здесь? — спросил он, потянувшись к своим кристаллам.
"Брось эту штуковину. Она меня раздражает”.
Рука Ребири замерла, едва не коснувшись доски из черного дерева.
Он, строго говоря, не услышал эти слова. Он их почувствовал всем сердцем. Ощущение, которое он при этом испытывал, было ему знакомо, хотя так ярко оно ранее никогда не проявлялось. К нему обращался дух его Предназначения.
Он медленно отвел руку, выпрямил спину, скрестил ноги, положил
— Как прикажешь к тебе обращаться?
"Это не имеет значения. Я — суть того, чем являюсь, и как бы ты ни назвал меня, суть эта не изменится. Обращайся ко мне как пожелаешь”.
— Но у тебя же должно быть имя! Бредущие в нощи говорят, что ты — бог. А разве боги не имеют имен?
"Да, я — бог. Но имя мое не имеет значения. На разных языках оно звучит по-разному”.
— Скажи, чей ты бог? Бог олнамцев?
"Я — твой бог, Ребири Назакри, бог, который ведет тебя по пути отмщения. Разве этого знания тебе недостаточно?”
— Достаточно. — Кто бы с ним ни говорил, главное было сказано. — Почему ты решил заговорить со мной сейчас, после стольких сезонов молчания?
"Я никогда полностью не умолкал, Назакри. Во всяком случае, с того момента, когда твой сын принес тебе весть о Новой Магии”.
— Но ты, О Божество, никогда раньше не общалось со мной при помощи слов.
"Наши узы окрепли. И теперь ты готов меня слышать, а я могу тебе сказать то, что без слов ты бессилен уразуметь”.
— В чем же, бог, состоит моя ошибка?
"Ты слишком торопишься напасть на Зейдабар, Назакри. Ты достигнешь Зейдабара ещё до наступления следующего года, но не этой весной. Ты и те живые, что идут с тобой, не должны пересекать Гребигуату до разгара лета”.
— Но… но почему? Разве это не даст Домдару дополнительного времени на подготовку?
"Домдар готовился к обороне тысячу лет. Чтобы сломить её, следует нанести удар, только когда все будет готово”.
— Не понимаю.
"Ты и не должен понимать”.
— Но как я могу повиноваться, если не понимаю? Как я узнаю, что настало время вступить на мост у Дривабора?..
"Те не будешь переходить реку у Дривабора. Найди другое место”.
— Но другого места нет! Это же единственный мост!
"Мост тебе не потребуется. Средства переправы окажутся в том месте, которое ты изберешь”.
— Лодки? Нам придется строить лодки?
"Средства переправы у тебя появятся, когда наступит срок”.
— В разгар лета?
"Да”.
— Как же я узнаю, что день наступил?
"Так же, как ты узнал о том, что следует отправиться в Фадари Ту, как узнал о том, что следует искать пещеру”.
— Ты мне скажешь? Значит, ты будешь часто общаться со мной? Неужели я должен стать твоим оракулом?
"На оракулов для меня наложен запрет. Возможно, я буду говорить с тобой, а возможно, и нет. Пока я не могу этого предсказать”.
На самом деле Назакри почувствовал облегчение. Ему страшно не хотелось становиться ни жрецом, ни оракулом. Он был
"Да, и ещё кое-что, Ребири Назакри”.
— Слушаю.
"Я не требую, чтобы ты неукоснительно придерживался традиционного образа жизни. Оставаясь в шатре во время приближения зимних ураганов, ты подвергаешь себя смертельной опасности. Находи себе укрытие, когда того требуют обстоятельства. Гибель ради бессмысленных традиций, совершенно не подходящих для этих мест, вовсе не означает воздаяния почестей предкам”.
В этот миг вдруг что-то исчезло. Ребири Назакри смотрел прямо перед собой на янтарные угли умирающего костерка, зажженного в центре черного шатра. Узкая лента дневного света под нижней кромкой шатра сгинула, а на её месте возникла полоса занесенного внутрь и начинающего подтаивать снега.
Бог, дух или иная бывшая здесь только что сущность улетучилась. По крайней мере на время. Ребири не мог объяснить, как он это узнал, но то, что он это знал, не вызывало никакого сомнения.
В его памяти навсегда отложились все услышанные им слова. Он должен ждать, он не смеет пересекать реку до верхушки лета… Когда настанет час, ему об этом сообщат. Реку следует переходить не по мосту в Дриваборе, а форсировать в другом месте.
Он протянул руку к черной доске с кристаллами, поднял её и внимательно всмотрелся в темно-алый, вечно клубящийся магическим дымом кристалл.
Он меня раздражает, произнес голос. На оракулов для меня наложен запрет, сказал дух.
Но какой, с позволения сказать, бог может произнести такие слова? Как может примитивная магия смертных беспокоить бога? И кто волен что-то запрещать божеству?
Неужели тьма, заключенная в кристалле, — нечто большее, чем простая магия? Может быть, её могущество превосходит могущество богов? И почему необходимо ждать? С какой стати следует обходить стороной Дривабор?
Тайны и загадки. Назакри ненавидел тайны.
Тем не менее, что бы ни говорила эта божественная сущность, она была, вне всякого сомнения, могущественной, обладала сведениями, выходящими за пределы знаний простого смертного и, очевидно, желала помочь Назакри в его стремлении к мести. А может быть, с ним беседовал один из олнамских богов, ослабевший за столетия домдарского ига от отсутствия поклонения, и этой враждебной тьмы, заключенной в кристалле, оказалось достаточно, чтобы вывести его из себя? А запрет на оракулов, видимо, наложили боги Домдара.
Существо это явно было знакомо с олнамскими традициями, если заявило, что следовать им нет никакой необходимости. Это говорило о его мудрости.
Ребири обратил внимание и на то, что дух не запретил Бредущим в нощи пересекать реку по мосту у Дривабора. Только живым душам это не дозволялось. Что ж, это очень интересно и открывает определенные возможности.
Он выпрямил ноги, поднялся и поправил на себе мантию из медвежьей шкуры. Опустив руку с колдовским прибором, уставился на огонь невидящим взглядом.