Отмороженный 6.0
Шрифт:
Мерфи достал новую сигарету, но прикуривать не стал. Продолжил перемещаться вокруг капсулы и что-то выщелкивать на приборах. Со стороны выглядело, что просто по экранам стучит, проверяя, не зависли ли цифры. Пока все еще было по нулям, только на двух графиках что-то едва подрагивало.
— Ну что же, вроде процесс пошел! — проговорила Эбби. — Скоро переползет порог Мерзлоты…
— А дальше автоматика сама все сделает, — поддакнул Мерфи. — Симонов ваш, конечно, мозг. Надо бы с ним выпить обязательно. Так, уже близко…
Все подвисли, и я тоже как завороженный смотрел на ползущий вверх датчик, периодически сверяясь с жизненными показателями. То один, то другой график «просыпались» и начинали рисовать кривые линии. Пусть с минимальной амплитудой и ничего не объясняющие, но мне было достаточно того, что все индикаторы горели зеленым.
Что происходило в камере, было не видно. Все затянуло плотным паром, будто внутри образовался филиал русской бани. Выглядело странно, но пока все шло в соответствии с заметками профессора.
Мерфи отошел от капсулы и делал какие-то пометки в своей тач-панели. Боб даже немного порозовел и, кажется, уже был готов бежать за шампанским. Отчет по закупкам я еще не успел изучить, но что-то мне подсказывало, что помимо продуктов и лапши, праздничные напитки тоже были доставлены на «Тридцать седьмую».
Резкий звук прибора, стоящего ближе всего к капсуле, нарушил воцарившиеся было спокойствие и воодушевление. Цвет его индикаторов с зеленого сменился на красный, а половина графиков резко взмыла вверх.
Мерфи резко обернулся, уронив тач-панель на пол, и подбежал к квадратному блоку. Резко вздернул руки вверх и стал нажимать на нем кнопки.
— Что? Что происходит? — воскликнул Боб.
Вслед за первым прибором замигали все остальные. Энергия, которой была наполнена камера ученой, стала рассеиваться. А температура шарашила вверх.
— Этого не должно быть! — заорал Боб и кинулся к камере, стараясь разглядеть, что происходит внутри, но резко отскочил, словно его ошпарило или ударило током.
— Она не реагирует! — заголосил Мерфи, продолжая мучить прибор. — Что-то мешает. Будто Мерзлота не желает ее покидать. Черт! Я не знаю, как это объяснить.
— Будто она газует на ручнике? Или словно фильтры забиты? — промямлила застывшая Эбби.
— Наверное. Не знаю, — Мерфи опустил руки. — Но мы ее теряем. Это что-то на энергетическом уровне.
Я увидел, как один из графиков кардиомонитора, еще недавно начавший слабо, но уверенно «поднимать голову», взбрыкнул до верхней планки и рухнул в ноль, вытянувшись в прямую линию. Еще и писк противный, на который в обычных больницах, вся смена несется к больному, начал бить по ушам.
— Не-не-не, терять в планах не было, — я выскочил из лаборатории и помчал к своему креслу.
Добро пожаловать в центр управления «Буревестника»
ЧИЛАБ на чиле!
Отмахнулся от приветствия, которое совсем сейчас не отображало действительность, и вплотную приблизился к камере.
Почувствовал сопротивление воздуха, а, точнее, того, что клубилось в камере и уже просачивалось наружу. Активировал «ведьмачье» зрение и несколько раз быстро выдохнул.
Энергетического кокона уже не было. Тощие, вялые «ленты» трепыхались, опутывая тело девушки. Но проблема была глубже — основания лент плотно сидели внутри чуть ли не каждого органа. И хоть рентгеновского зрения у меня не было, я четко видел белые плотные сгустки, похожие на червей, впившиеся в розово-зеленую ауру.
Глубоко засели. Два в районе сердца, сразу с десяток в мозге, еще сбоку, несколько, как стальные импланты на рентгеновском снимке расселились по ногам и рукам.
Не знаю, почему такого не было у меня. Может, монолит другой — на уровне головы даже цвет собственной ауры человека выглядит иначе. Цвет насыщенней и общий поток плотнее, будто там что-то заложено. Может, это последствия двухнедельной нестабильной подзарядки.
Не важно — важно, что Мерзлота не хотела отдавать свою добычу.
Стал просто действовать.
Доверился интуиции и Ориджу. Вытянул обе руки, преодолевая жжение на руках, и уткнулся в стенку камеры. Почувствовал ток энергии, создающей общее поле между мной и девушкой.
Жадный ток. «Ленты», словно узнав своего донора, встрепенулись и начали липнуть с обратной стороны стекла. Но, энергии я не дал. Точнее, дал, но в формате точечного энергетического удара. Восстановил в памяти то чувство, которое испытал во время лечения мамонтов, и поменял плюс на минус. Представил, что у меня в руках электрокоагулятор, сам себе удивился, что вспомнил такое заумное слово.
Пофиг! Горелка у меня в руках или лазерный резак! Не важно, как называется, важна суть! Я здесь теперь доктор и я буду жечь.
«Лентам» это не понравилось. Прилипшие отростки из подводных водорослей, мягко стелющихся под течение, ощерились, превращаясь в растревоженных змей.
Фантазия разыгралась, но так проще было передавать Ориджу свои мысли. Взаимодействовать на уровне образов, соединяя мое сознание и его систему. Сфокусировал энергетический луч, сжав его до уровня миниатюрного скальпеля и не реагируя на укусы «лент» потянулся к ближайшему белесому пятну.
Первый пошел — выжег мелкого опарыша, паразитирующего на внутренней энергии девушки. Выругался от нестерпимого желания расчесать себе руки — жгло неимоверно, будто меня не только змеи кусают, но они еще и пчел с комарами позвали.
Постарался отключиться от всего. Не только от ощущений, но и от внешних звуков, все время возвращавших меня в реальность. Тревожные сигналы приборов, восклицания Мерфи, Боба, робкие команды Эбби. Все это как будто отодвинулось куда-то на десятый план.
Напал на следующий сгусток. Выжег его. Осмелел и начал приближаться к сердцу, понимая, что там риск ошибки или неточного движения станет еще выше.