Отмороженный
Шрифт:
Мы озадаченно уставились друг на друга. Володя скромно молчал, дабы не мешать течению мыслей и построению логической фигуры знаменитых сыскарей. Похоже, карта опять пошла.
– Получается только то, что все уж очень совпадает, – сказал я, – даже обидно. Все время ждешь чего-нибудь эдакого… Все куда проще, чем мы себе воображали. Все действующие лица так или иначе связаны с Чечней. Другое дело, чем руководствовался в своем отборе наш мститель… Бывшая жена сказала, если помнишь: не надо делать из моего мужа отмороженного. Мститель, да! Отмороженный, который отчаялся,
Слава вскочил и зашагал по кабинету.
– При этом он многое знает, – сказал он. – И мог бы рассказать. То, что все убийства были не случайными, стало ясно с самого начала.
– Тебе ясно, – буркнул я.
– Тебе тоже, – отмахнулся он. – Сколько раз мы втайне одобряли его выбор. Забыл?
Я показал глазами на Володю. Что он подумает, слыша подобные откровения?
– Володя – наш человек! – отмахнулся Грязнов. – Кстати, я его заберу у тебя. Дам хорошую должность и более приличный оклад!
– А я не пойду, – сказал Володя.
– Пойдешь, бегом побежишь! – пообещал Слава. – Еще меня обгонишь! Да и что тебе, творческому человеку, делать в прокуратуре? Превратишься в такого же зануду, как твой шеф.
– Это он от зависти, – сказал я Володе. – Сам сюда когда-то просился.
– Когда-то в молодости, когда насмерть поругался с шефом, – стал объяснять Слава. – Потом спасибо сказал, что не взяли. Мой образ мышления их не устраивал! Я уже не говорю о моих способах самостимуляции. Но без нас, оперативников, рабочих лошадок, здешние прокуроры – ничто! Только у нас, в уголовном розыске, живое дело.
– Ладно, – сказал я. – Три – два в твою пользу. Разрядился? Пойдем дальше. Раскопал ты, Володя, самое то. Картина складывается. Только что ты разузнал про потерпевших, про этих убитых помощников великих шефов. Они тоже имеют какое-то отношение к чеченским событиям?
– Послушайте рассказы тех, кто их близко знал, – предложил Фрязин.
Похоже, он полагал, будто мы ему не доверяем. Считаем, что он подгоняет под ответ. Наверное, со стороны оно так и выглядело. И неплохо было бы послушать. Но я с тоской смотрел на толстую пачку с протоколами и на кучу кассет, которую он выложил перед нами, у меня заломило под затылком.
– Лучше своими словами, – сказал Грязнов, коротко взглянув на меня. – Вот как про этих, ну что рассказывал…
– Там все складывается не столь явно… – начал Володя. – Я тоже перелопатил не одну тонну газет и десяток записей разговоров.
– Когда это ты успел? – не выдержал я. – Ведь дежурил по ночам, участвовал в операции «Трал»…
– И понял, что не тем занимаюсь, – ответил Володя. – Легче поймать фамилию довольно известного человека в газетах, чем убийцу среди десяти миллионов жителей.
– Значит, аналитические наклонности проявил? – спросил Слава. – Теперь видишь, где ему самое место? У нас, в штате главка.
– Ну и что ты там откопал? – перебил я Славу.
– Я больше следил за перемещениями самих патронов погибших, понимая, что помощники следуют за ними. После того что выяснил про Садуева и Салуцкого, меня заинтересовали дела вице-премьера, ныне отстраненного, связанные с Чечней…
Он снова порылся в своем портфеле.
– Вот фотография из «Известий». Подписание протокола о намерениях. Так образовалась Южная нефтяная компания. Видите, подписывает премьер… А сзади и слева – узнаёте?
Мы одновременно пригнулись, разглядывая газету.
– А кто это? – спросил Слава.
Володя молча достал фотоснимок погибшего помощника вице-премьера.
– Узнаёте? А вот что я узнал в статистическом отделе нашей прокуратуры… – Он достал официальную справку. – Возбуждено дело о хищении в особо крупных размерах. В отношении той же самой Южной компании. Потом дело прекратили за недостаточностью улик.
Грязнов вопросительно уставился на меня.
– Что смотришь? – буркнул я. – Ну было дело. Только не я вел. Занимался Звягинцев, теперь он пошел на повышение. А предыдущий генеральный заставил его дело прекратить. Улик действительно было недостаточно.
– Но наворовали достаточно? – сощурился Грязнов.
– Более чем, – сказал я. – Прекратили в отношении руководства акционерного общества… Кстати, надо заглянуть в наш архив. Интересно, кто там фигурирует? Поименно.
– Соображает! – глядя на Володю, похвалил меня Грязнов. – У нас тоже одни недостаточные улики. А достаточных не хватает. Уже не говоря о прямых доказательствах. И ничего. Работаем.
Он хлопнул Володю по плечу.
– Вот он и работает! А мы только козьи морды строим. Все нам не так! Нам вынь да положь – кто-нибудь другой. Верно я говорю, Александр Борисович?
– Много говоришь, – сказал я. – А так – верно. Что еще? Еще что-нибудь есть?
– Я полагал, для начала хватит… – растерянно сказал Володя. – Я ищу. Просматриваю газеты. Вот, кстати, я составил письмо на телевидение. Первая и вторая программы. Подпишите. Хочу просмотреть некоторые телепрограммы девяносто первого года. Осень – зима.
Не говоря ни слова, я подписал. Слава влюбленно смотрел на Фрязина. Ведь уведет, подумал я. Как пить дать. Но мы еще посмотрим. Задействуем Володину маму. Как интеллигентная женщина, она меня поймет. Конечно, ее сын – это находка для наших следственных органов. Вопрос – в чьи руки попадет. Почему-то мне кажется, что у Грязнова он начнет пить. И перестанет смущаться и краснеть. Иди знай, какие ценные качества при этом погибнут.
– Итак, что имеем? – спросил я.
– Стоп! – сказал Слава. – Без Меркулова даже не начинай. У Кости голова видного государственного деятеля. А здесь замешана большая политика. Мы еще не знаем, на что выйдем. И что нас еще ожидает. Поэтому позови сначала Костю.
– Он чувствует, когда его ждут, и позвонит сам, – сказал я. – Вот посмотришь.
И тут же зазвонил внутренний телефон. Грязнов и Фрязин засмеялись. Я поднял трубку.
– Что у вас там так весело? – спросил Костя. – Я тоже хочу посмеяться. А то тоска зеленая… Есть что-нибудь новенькое по нашему убийце?