Отмычка от разбитого сердца
Шрифт:
Полицейский подтащил обеих женщин к железной двери с надписью «Опорный пункт полиции» и втолкнул их в тесное душное помещение. Закрыв за собой дверь, он вытер со лба пот клетчатым платком, плюхнулся на металлический стул и проговорил, буравя обеих участниц инцидента мрачным взглядом.
— Ну?! — проговорил он, когда тишина сгустилась до состояния крутого дрожжевого теста. Надежда вспомнила, что обещала мужу испечь пирожки с картошкой, и настроение у нее еще больше испортилось.
— Вот эта женщина, — начала Надежда как можно внушительнее, —
Ей самой эти слова показались не слишком убедительными. Она решила добавить к своим показаниям какой-нибудь достоверный штрих и проговорила:
— Тот мужчина был лысый.
Полицейский снял фуражку и оказался совершенно лысым. Он обтер потную лысину тем же платком и тяжело вздохнул.
— Но я ничего такого не хотела… — испуганно залепетала Надежда. — Я к лысым очень хорошо отношусь.
— Меня ваше отношение к лысым не интересует, — проговорил сержант неприязненно, — меня интересуют факты… вот вы говорите, что эта гражданка переодевалась? В метро? Мг-м… сначала в бежевой куртке, потом в клетчатой… и где же все эти ее куртки?
— Это не две куртки… это одна…
— То две, то одна… — полицейский снова тяжело вздохнул и перевел взгляд на вторую участницу конфликта.
— Это одна куртка, но такая, которую можно переодевать на две стороны! — заторопилась Надежда, чувствуя, что упускает последний шанс оправдаться.
— Да что вы ее слушаете! — перебила ее незнакомка. — Я же говорю — она ко мне в карман влезла! Вытащила вот этот кошелек! — И она помахала в воздухе коричневым кожаным портмоне.
— Если я его вытащила, — вклинилась Надежда. — Если я его вытащила, то почему же он у нее?
— А я успела его отобрать!
— Тише! — рявкнул полицейский и снова вытер лысину. — Документы!
— Что — документы? — переспросила Надежда, холодея.
— Документы предъявите!
Муж все время говорил Надежде, чтобы она носила в сумочке какое-нибудь удостоверение личности.
«Зачем? — отмахивалась Надежда Николаевна. — Так только больше шансов потерять документ. Или его могут украсть…»
«Зачем? На всякий случай! — уговаривал ее муж. — Мало ли что может случиться! Не хочешь носить документы — сделай ксерокопию паспорта и носи ее с собой!»
Надежда на словах соглашалась, но ничего не делала — она считала, что обладает вполне представительной внешностью, да и возраст ее достаточно солидный, так что вряд ли ее задержат на улице для проверки документов… и вообще бывают такие вещи, которые случаются с другими людьми, с кем угодно, только не с тобой…
В общем, предъявить ей было нечего.
Зато подозрительная женщина в оранжевой футболке с готовностью выложила перед сержантом красный потрепанный паспорт.
— Тыквина Мария Семеновна… — прочитал полицейский и перевел взгляд на Надежду Николаевну:
— А ваши документы?
— А у меня нет… — виноватым тоном ответила Надежда.
— Нехорошо получается… — и полицейский забарабанил пальцами по столу.
— Я же вам говорю — она воровка! — вскинулась гражданка Тыквина. — Ее надо арестовать, чтобы другим было неповадно…
И тут Надежда едва слышно проговорила:
— Позвоните моему мужу…
Она очень не хотела, чтобы Сан Саныч узнал о ее сегодняшнем приключении. Просто ужасно не хотела. Она знала, как ей потом от него достанется.
Но ничего другого ей не оставалось.
— Мужу? — переспросил ее полицейский. Ему очень не хотелось заводить бумажную волокиту, писать протокол… до конца его смены оставался всего час.
— А кто у нас муж?
— Лебедев Сан Саныч… то есть Александр Александрович, — торопливо поправилась Надежда и хотела уже продиктовать номер мобильного, но в это время дверь опорного пункта распахнулась, и в помещение ввалилась толстая тетка в грязной куртке из болоньи и вязаной шапочке, явно не подходящей к жаркой погоде, установившейся в нашем городе в первых числах августа.
В комнате сразу стало нечем дышать.
Следом за теткой вошел молодой полицейский в заломленной на затылок фуражке.
— Это еще что такое?! — Сержант попеременно глядел то на бомжиху, то на своего младшего коллегу.
— Да вот, Степаныч, опять она… — плаксивым голосом проговорил молодой полицейский и кивнул на тетку. — Уселась перед пересадочным эскалатором, препятствует движению…
— Фунтиков, я тебе сколько раз говорил — не таскай ее сюда! Опять придется санобработку проводить… — сержант нервно почесался. — Выгнал бы ее на поверхность, к чертовой матери…
— Так она возвращается! — пожаловался молодой полицейский. — Я ее уже три раза выгонял!
— Что тебе — медом в метро намазано? — обратился сержант к бомжихе. — Я понимаю, зимой, в мороз…
— А может, ндравится мне у вас! — весело выпалила бомжиха и хриплым голосом запела: — А он мне нравится, нравится, нравится…
Воспользовавшись суматохой, Надежда Николаевна вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер мужа.
Сан Саныч отозвался не сразу.
— Ну в чем дело, Надя?! — проговорил он недовольно. — Я же тебе говорил — не звони мне по ерунде! У меня самая запарка…
— По ерунде?! — страшным шепотом отозвалась Надежда. — Меня в полицию замели!
— Что ты там шепчешь? — переспросил Сан Саныч, и тут до него дошли ее слова. — Что? В полицию?
К его чести, он не стал тратить время на вздохи, причитания и воспитательные беседы. Быстро и деловито он спросил, где именно находится Надежда, и сухо бросил:
— Сейчас приеду.
Тем временем молодой полицейский с бомжихой покинули опорный пункт. Правда, воспоминание о бомжихе в виде густого спертого воздуха осталось надолго. Подозрительная тетка, из-за которой Надежда Николаевна попала в полицию, тоже под шумок исчезла. Надежда с сержантом остались один на один.