Отныне и вовек, Брэдбери Рэй Дуглас

Отныне и вовек

на обложку

Брэдбери Рэй Дуглас

Шрифт:

Он подошел вплотную, не в силах оторвать от нее глаз.

— Великий боже, — произнес он, — сколько же вам лет?

— А как по-вашему? — спросила она.

— Ума не приложу! — воскликнул он. — Вы появились на свет лет двадцать назад. Ну тридцать. Или позавчера.

— Совершенно верно.

— То есть как?

— Я ваша сестра, дочь и одноклассница, правда? Я — та девушка, которую вы пригласили на выпускной бал, но она предпочла другого.

— Это же мое личное. Все так и было. Как вы угадали?

— Я никогда не гадаю, — ответила она. — Я знаю. Самое главное — что вы наконец здесь.

— Вы как будто ожидали моего появления.

—

Целую вечность, — был ее ответ.

— Но до вчерашнего дня у меня и в мыслях не было сюда ехать. Решение пришло во сне. Что-то подтолкнуло в самый последний момент. Я собрался написать повесть…

Она тихо рассмеялась:

— Неужели так и было? Как в наивном романе, сочиненном наивной домохозяйкой. Что вас подвигло выбрать Саммертон? Ведь не только название?

— Увидел открытку — кто-то, очевидно, купил ее, будучи у вас проездом.

— О, это, наверное, было очень давно.

— Вид города мне понравился — приятное местечко, где можно отдохнуть и подышать воздухом пустыни. Потом я решил посмотреть по карте, где это. И знаете что? Ни на одной карте не смог его отыскать.

— У нас даже поезд не останавливается.

— И сегодня не остановился, — подтвердил Кардифф. — Просто избавился от пары вещей — от меня и моего саквояжа.

— Путешествуете налегке.

— Так ведь мне только переночевать. А потом дождусь обратного поезда и запрыгну на ходу.

— Нет, — мягко возразила она, — так не должно быть.

— Мне надо вернуться домой и закончить повесть, — настаивал он.

— Ах да, — сказала она. — И что же вы напишете про этот город, которого никто не может найти?

Небо затянуло тучами, окна столовой потемнели, на лицо Кардиффа легла тень. У него на самом-то деле было два ответа, но произнести вслух он мог только один.

— Что городок очень милый, — промямлил он. — Что в наше время таких не бывает. Что люди должны это помнить и радоваться, что он есть. Но как вы узнали, что я приеду?

— Проснулась на рассвете, — отвечала она, — издалека услышала шум поезда. Ближе к полудню поезд был уже за горой: до меня долетел паровозный гудок.

— И вы ожидали человека по имени Кардифф?

— Кардифф? — удивилась она. — Был такой великан, давным-давно… [4]

Кардифф? <…> Был такой великан, давным-давно… — 16 октября 1869 года рабочие, копавшие колодец за амбаром фермера Уильяма Ньюэлла близ города Кардифф, штат Нью-Йорк, наткнулись на окаменевшие останки трехметрового великана. Фермер не упустил своей выгоды и начал показывать эту диковину всем желающим за 25 центов (позже, когда количество любопытствующих стало превышать все разумные пределы, плата была повышена до 50 центов). Ученые заявили, что кардиффский великан — подделка, но их доводы были весьма шатки. Церковь, напротив, считала находку подлинной, так как о древних исполинах говорилось в Библии. Вскоре Ньюэлл продал великана Кардиффа неким дельцам за 37 тысяч долларов. Те перевезли его в г. Сиракузы (штат Нью-Йорк) и организовали весьма прибыльное шоу. Популярную окаменелость захотел купить оборотистый владелец цирка-шапито Финеас Барнум. Получив отказ, он нанял человека, который сумел снять слепок с окаменелости и изготовить ее копию. Барнум начал выставлять свое приобретение в цирке, распуская слух, что великан в Сиракузах — подделка. Судебная тяжба владельцев двух гигантов провалилась, поскольку судья требовал, чтобы подлинность «настоящего» исполина была подтверждена под присягой. Решающее слово в этой истории сказал выдающийся американский палеонтолог О. Марш. Тогда «отец» кардиффского великана был вынужден выйти из тени и сознаться во всем. Им оказался некий Джордж Халл (по другим источникам — Холл). Владелец табачной лавки, он имел неплохой доход и мог позволить себе некоторые чудачества. Однажды, затеяв теологический спор о библейских исполинах, он решил доказать свою правоту на практике и нанял каменщика, чтобы тот смастерил трехметровую статую. Она была состарена с помощью кислот и закопана в землю за амбаром Ньюэлла. Марк Твен написал о кардиффском великане юмористический рассказ «История с привидением», а Фрэнк Баум (автор «Волшебника из страны Оз») посвятил ему стихотворение. Эта история, видимо, подсказала Брэдбери сюжет рассказа «Подлинная египетская мумия работы полковника Стоунстила» (см. Р. Брэдбери, «К западу от Октября». М. СПб., 2005). История кардиффского великана была рассказана также в романе Харви Джейкобса «Американский голиаф» (1996; русский перевод — 2008).

— Это газеты раздули историю. Обман.

— Значит, вы, — спросила она, — тоже обманщик?

Он не смог выдержать ее взгляда.

Глава 9

Когда он поднял глаза, стул, на котором сидела Неф, оказался пуст. Все постояльцы тоже разошлись из-за стола — вернулись к своим креслам-качалкам или, возможно, отправились вздремнуть.

— Как же так? — пробормотал он. — Эта женщина так молода — сколько ей лет? Она так стара — сколько же ей лет?

Внезапно до его локтя дотронулся Элиас Калпеппер:

— Не хочешь поехать на экскурсию по городу? Клод сейчас начинает вторую доставку свежего хлеба. Поднимайся!

Хлебная повозка приняла благоухающий груз. Десятка три-четыре хлебцев — с пылу с жару, в вощеных обертках с именами заказчиков — лежали аккуратными штабелями в пахнущем печкой кузове. А рядом высились коробки с кексами и тортами, заботливо перевязанные бечевкой.

Несколько раз втянув носом этот запах, Кардифф почувствовал себя так, будто объелся.

Калпеппер вручил ему небольшой сверток и нож.

— Это зачем? — удивился Кардифф.

— Не проедешь и квартала, как хлеб тебя соблазнит. Держи ножик для масла. А это целый хлебец. Обратно не привози.

— Я себе аппетит испорчу перед ужином.

— Нет. Только нагуляешь. Лето снаружи. Лето внутри.

Кардифф получил в руки список имен с адресами.

— На всякий случай, — сказал Калпеппер.

— Посылаете меня одного? Откуда я знаю, куда ехать?

— Не беспокойся. Клод найдет дорогу. Еще ни разу не сбился. Верно я говорю, Клод?

Конь обернулся — не удивленный, не мрачный, просто готовый к работе.

— Вожжи сильно не натягивай. У Клода своя система. Ты с ним не спорь. По крайней мере, город посмотришь без моей трескотни. Залезай!