Отныне я – странник
Шрифт:
На панихиде по погибшему Василю, присутствовал весь город. Старший клирик отец Серафим отслужил службу: и после неё, по направлению к кладбищу, шла большая траурная процессия. Первыми в ней, шли одетые по форме боевые товарищи погибшего, которые несли гроб на руках. Именно гроб, а не закутанное в саван тело — на этом настоял Гаврилов. За ним, в окружении, стенающих навзрыд плакальщиц, одетых в синие траурные наряды, шла сразу постаревшая от горя мать и три младших сестры Василя. (Юрий, выпросил у царя разрешение, выкупать родню своих егерей и давать им вольную). Медленно шагали, отрешённо, как будто ничего не видя и не
На следующую ночь, Гаврилову приснился странный сон. Перед ним стоял Тимофей и, ударяя себя по ноге ножом, который не мог ей причинить никакого вреда, и вопрошал:
— За что командир?! Зачем ты так со мной поступил?! Лучше бы, ты дал мне умереть! Ведя я теперь не человек!
А за спиной егеря, стоял скелет трансгена и сотрясался от смеха, тыкал своей четырёхпалой рукой прямо в голову Тимофея….
Юрий проснулся от собственного крика: рядом в постели сидела испуганная жена, а по его спине, струился холодный пот.
— Любый, что случилось? Ты так кричал. — Ульяна обеспокоенно смотрела на мужа.
— Прости любимая, дурной сон приснился.
— Тогда не рассказывай. Пусть будет — «куда ночь туда и сон». Философски заключила она.
— Конечно радость моя, нечего всяким там снам потакать….
Поутру, Юрий первым делом пошёл в госпиталь, справиться о здоровье своего товарища. Там его встретила дежурный доктор Ефросинья Рябенькая. Она как раз выходила из палаты, где лежал Тимофей. И на немой вопрос сбивчиво ответила:
— Юрий Витальевич, всё в порядке ваш друг будет жить. Поближе к утру, он пришёл в сознание и сейчас, попив бульон, уснул. Понимаете, сейчас я вас к нему не пущу, он ещё очень слаб, и пока температура держится немного повышенная. Но сильно не переживайте, угрозы жизни больше нет.
— Спасибо доктор. Только, пожалуйста, если что-то произойдёт, не забудьте и меня позвать. — Юрий понимал, что не в его силах было скрыть его озабоченность состоянием здоровья друга. Поэтому решил, что сейчас, на самом деле резонней будет уйти.
Молодая врач посмотрела в след уходящему мужчине. И немного постояв, (будто вспоминая, зачем вышла в коридор) пошла по своим делам….
Юрий уже шёл по улицам крепости и его мучили догадки и нехорошие предчувствия. Если он «заразил» через свою кровь этого юношу, то теперь он несёт за него полную ответственность. Как только он увидит у него первые признаки слияния с симбионтом. То, чтобы не происходило, не отойдёт от него ни на минуту. Пока он не придёт в себя. А затем, расскажет Тимофею всё, что он должен знать. И предостережёт его от ошибок, которые наделал сам, ощутив в себе новые способности. Заодно объяснит, что это всё надо скрывать от людей. И стараться, по возможности не увлекаться синтезом нужных вещей.
Прошла неделя, отпущенная на отдых отряда, но у Тимофея никаких признаков начала слияния не наблюдалось, он шёл на поправку. Но как говорили медики, для молодого организма это нормально… Выходит Юрий зря искал чёрную кошку, в тёмной комнате…
За день до выхода группы, были назначены крестины дочери Дарьи и Кирьяна. Юра с утра принёс в дом к её родителям крестильные вещи для ребёнка и теперь наблюдал, как Пелагея суетилась с девочкой и тихо о чём-то напутствовала молодую маму. Затем уже у церкви, она взяла ребёнка на руки и смиренно вошла в храм. Таинство вёл сам отец Серафим, и нарёк малышку Лукерьей. Девочка вела себя относительно спокойно и только когда её окунули в купель, ненадолго заплакала. Вызвав у молодой мамы приступ беспокойства о родном чаде.
Немного позднее в «деревянном городке» в доме Марьиных, был накрыт богатый крестильный стол и по этому случаю, было много людей разделявших веселье по поводу появлению в этом мире нового христианина. В комнату, где была сама виновница торжества, конечно же, никого не пускали. Исключение сделали только Петру Алексеевичу (здесь отказать, было просто невозможно), который на правах правителя и сослуживца, просто категорично потребовал показать ему её.
— Ой, хороша будет девка, ой хороша. — Тихо проговорил он, когда вошёл в детскую спаленку. — Кондрат ты няньку сделал в помощь жене, теперь давай воинов рожай да чтобы, такие же, как ты удальцы были.
— А как же Пётр Алексеевич, — буквально от счастья ответил он царю, — мы с Дарьюшкой, много деток хотим.
— Ай, молодца, ну ладно пусть твоё чадо спит. А мы пойдём дальше праздновать.
Уже уходя, царь подозвал к себе Юрия.— Ты почему своего воя обижаешь?
— Кого я обижаю? — Искренне удивился Юрий. — Да быть такого не может. Если я и гоняю их усиленно, то исключительно только для пользы дела.
— За это, как раз обиды у них нет. А вот то, что ты некоторых опекаешь как та наседка. Всё норовишь подальше от малейшей опасности держать….
Настало утро, на которое намечался второй выход группы. Но среди ночи Юра проснулся от уже знакомого чувства, свидетельствующего, что симбионт включился. Даже было непонятно, радоваться этому или огорчаться. — «Значит, пришёл конец иллюзии, что ты нормальный человек, а ты только к этому привык?». — Пронеслось у него в голове, пока он ворочался, выбирая более удобное положение для продолжения сна.
За месяц было сделано ещё пара «партизанских выходов» оба раза, возвращались без потерь и с трофеями. Назад, как всегда шли, тщательно путая следы и соблюдая скрытность (насколько это было возможно). Как обычно, на спец площадке, расположенной за приделами крепости. Интендантской службе были сданы все трофеи и когда после этого, отряд въехал в ворота крепости. Так Гаврилову сразу доложили, что его срочно ждёт к себе на аудиенцию царь.
Юра, отдав автомат ближайшему своему бойцу, ненадолго заскочил домой, чтобы побриться и переодеться и сразу пошёл в гостевой дом. Где, на одной его половине обосновался Романов со своей свитой. На этот раз, Пётр ждал его не в своём зале для приёмов, а в личной комнате. Под неё, переоборудовали небольшую гардеробную с низким потолком и единственным небольшим окном. Желание царя — закон для подданных. Аудиенции в полном смысле слова не получилось — с царём, прихода Гаврилова ждал Патрик. Они оба сидели за столом и видимо до момента, когда в дверь постучал Витальевич, чего-то обсуждали.