Отомщенное сердце
Шрифт:
При ее необычайной красоте, размышлял Эдвард, это не составило бы труда, так как ее отец, владевший знаменитой на всю округу сворой охотничьих собак, натасканных на лис, имел много друзей в среде титулованных спортсменов.
Однако полковник Кин не был богатым человеком, и лишь путем жесточайшей экономии ему удалось снять дом на бальный сезон, да и то в непрестижном районе; это обстоятельство отвергало даже саму мысль об устройстве бала в честь дочери.
Разумеется, будучи не в состоянии устраивать ответные балы,
Церемония представления дебютантки в свете в значительной степени определялась принципом «как вы нам, так и мы вам», и потому полковник Кин, миссис Кин и Магнолия не были званы на балы, даваемые львами лондонского высшего общества.
Результат не замедлил сказаться: Магнолия сумела познакомиться с гораздо меньшим числом подходящих холостяков, чем ожидала.
Фактически во время своего первого сезона она не получила ни одного предложения, и хотя ею восхищались многие мужчины, большинство из них, как ни печально, были уже женаты.
Вследствие этого с легкой руки знатных вдов о ней стали распространяться сплетни, и ее имя было вычеркнуто из списков возможных гостей будущих балов, составляемых каждой хозяйкой аристократического дома с особым тщанием.
На следующий год, просияв звездой первой величины на нескольких охотничьих балах и осветив своим присутствием соревнования по верховой езде и жокейскому кроссу, где ее неизменно окружали восхищенные поклонники, как молодые, так и старые, Магнолия вновь приехала в Лондон.
Она была исполнена решимости на этот раз завершить сезон с обручальным кольцом на пальце, свидетельствующим о помолвке.
Обручальное кольцо ей заполучить не удалось, однако она действительно познакомилась с «заслуженным брюнетом» на восемнадцать лет старше ее: он сделался ее постоянным поклонником, а наедине домогался от нее согласия на брак с настырностью гончей, преследующей лису.
Магнолия вела с ним тонкую игру, но в последний момент, когда она уже начала было подумывать о приданом, он ее покинул.
Она не сразу пришла в себя после его заявления, что якобы он несколько раз неудачно поместил свой капитал и не видит другой возможности сохранить за собой дом и поместье, кроме как «жениться на деньгах».
Магнолия решила ни под каким видом не признавать, что это заявление стало для нее непредвиденной катастрофой и унижением.
Бесповоротно осознав, что проморгала своего брюнета, она тут же пустила в свет версию о невозможности выйти замуж за человека значительно старше ее, который к тому же «погряз в своих привычках».
— Может быть, я рассуждаю глупо, — твердила она, — но мне нужен такой, кого бы я не только любила, но и могла вместе с ним радоваться и наслаждаться жизнью, а бедный Джеймс находил все это нелепым.
Если некоторые и, подозревали истину, то многие просто подумали: Магнолия так красива, у нее еще масса времени, чтобы найти того, кто ей действительно подходит.
И только сама Магнолия понимала: время летит, надо позаботиться о себе, иначе она рискует «выйти в тираж».
Она хорошо знала, что большинство мужчин предпочитают жениться на девушках, видя в их юности и невинности идеальные качества будущей жены.
Если мужчинам хотелось чего-то, другого, для этого всегда находились скучные красавицы, принадлежавшие к избранному обществу Мальборо-Хауса; где бы они ни появлялись, их приветствовали овациями и восхваляли в газетах.
Достигнув почти двадцати одного года. Магнолия начала уже впадать в отчаяние, когда встретила Уоррена Вуда.
По ее мнению, он обладал всеми качествами подходящего для нее мужчины: красив, исключительно хорошо воспитан и вхож в самые высокие сферы общества.
Его отец, лорд Джон Вуд, являлся младшим братом маркиза Баквуда, и, насколько было известно Магнолии, на всех Британских островах не нашлось бы семейства, вызывавшего большее почитание и восхищение, чем то, во главе которого стоял маркиз.
Его дом находился в имении, подаренном королевой Елизаветой сэру Уолтеру Вуду, первому маркизу, после того, как тот потопил три испанских талиона.
Кроме трофеев этой победы, он преподнес ей и несколько прекрасных жемчужин, конфискованных у военнопленных.
Как только Магнолия встретила Уоррена, она сказала себе: это судьба.
Хотя, по наведенным ею справкам, он не был очень богат, она знала: для нее в качестве его жены будет открыта любая дверь в высшем свете, и она, безусловно, украсит собою элиту Мальборо-Хауса.
Уоррен, который к двадцати восьми годам уже успел насладиться великим множеством романов с красавицами, находившими его не только интересным, но и обаятельным, был сражен Магнолией наповал Нечто необычное виделось ему в ее больших влажных глазах и нежной белой коже, действительно напоминавшей лепестки магнолии.
Лишь впоследствии он узнал, что при крещении ее назвали не Магнолией, а более прозаическим именем — Мэри, которое она, став достаточно взрослой, дабы оценить собственное очарование, сменила на новое, эффектное.
К несчастью для Магнолии, в то время как Уоррен сделал ей предложение, со дня смерти ее матери прошло всего два месяца.
Это значило, что окружающие сочли бы ее поведение совершенно неподобающим и бессердечным, если б она посмела даже подумать о помолвке, пока не пройдет по крайней мере еще четыре месяца.
А пожениться они смогли бы еще через три месяца после помолвки.
У Магнолии не было намерения нарушать общепринятые светские правила.
Поэтому она с готовностью приняла предложение Уоррена, сделав оговорку, что до поры до времени это должно оставаться их тщательно сохраняемой тайной.