Оторва
Шрифт:
– У всех женщин есть п … а, но ведут они себя так, как будто её нет.
– Наха-а-л!
– жеманно пропела блондинка.
– Тогда нахал, не я, а Пушкин, это он открыл, вон, видишь, на полке, его "Записки" стоят?
Я заметил краем глаза, как Лариса, то ли ревниво, то ли осуждающе, следит за нашей болтовнёй.
– Вот, дурак, вдруг она что расслышала, - закорил я себя.
Музыка закончилась, мы сели и продолжили возлияние.
Потом я поставил свой любимый «Пинк Флойд» и пригласил
– Голова идёт кругом от твоих глаз, - выдохнул я.
– А Вы тоже мужик ничего, люблю бородатых, - отвечала девушка.
– Не надо шутить Лара, я в отцы к тебе гожусь.
– Ты что, тоже с радиацией работаешь?
– простенько перешла она на «ты», а сам вопрос содержал интимный прозрачный намёк.
– Да нет, я электронщик, - выдал я прямой ответ, пропустив намёк.
– Да? А я хочу программисткой стать.
– Сколько тебе лет?
– Скоро шестнадцать.
– Так тебе пятнадцать?
– вконец, изумился я.
– А ты сколько думал?
– Ну, извини, по фигуре лет восемнадцать - девятнадцать.
– Фигура - дура. Акселерация!
– захохотала она.
Мне, однако, стало не смешно. Когда на следующий танец я пошёл с Мариной - такт обязывал меня приглашать дам по очереди, то начал сбиваться с ритма, и отвечал невпопад на её болтовню. Когда мы вернулись на место, то я заметил на столе прямо передо мной кусочек бумаги. Я развернул его. Там было написано: «Я не шутила». Кровь бросилась мне в голову, но потом я успокоил себя: «Так не бывает, просто вот маленькая девочка придумала игру в почту».
Между тем, в дело пошёл и бюракан, потом Марина засобиралась домой, и я пошёл провожать вконец пьяных девчонок. На улице я уже, было, распрощался с ними, но Лариса вдруг шепнула мне: «Я вернусь». Я остановился в растерянности метрах в пятидесяти от своего дома, а девушки зацокали вдаль по тротуару.
Подождал минут пять, потом махнул рукой, сказав опять себе: «Так не бывает», и вернулся домой, не заперев, на всякий случай, входную дверь.
III
Только отлил в туалете, как в дверном его проёме во всей красе предстала Лариса, застав меня за естественным занятием. Я вздрогнул, но эта неожиданная интимность как-то сразу сблизила нас.
– Не тушуйся, - произнесла Лариса, - я же сказала, что вернусь.
Она подошла ко мне и, обняв за шею, поцеловала в губы. Передо мной поплыл густой обволакивающий туман. Я точно знал про себя, что не смог бы первым сделать такой шаг, поняла это и Лариса, и сделала его сама, не сомневаясь в своей неотразимости.
– Я хочу принять ванну, - сказала она и, ловко сбросив со стуком на пол сапожки,
Тут же богиня облила свой лик шампунькой и включила верхний душ.
Явление Афродиты в пене с торчащими вверх внушительными полушариями грудей, впечатляюще развитыми спортивными ляжками и чёрным, кудрявым треугольником на лобке было потрясающим.
– Раздевайся и иди ко мне, - скомандовала она тихим, но решительным голосом.
Я разделся и зашёл в ванну. Лариса снова обняла меня за шею. Моё естество неудержимо восстало и, не смотря на то, что в девушке было чуть поменьше моих семидесяти восьми килограмм, а тело её было скользким, я приподнял её за ляжки и с писком насадил на возбуждённый член. Голову при этом сверлила всё та же мысль: «Так не бывает». Тут же роскошная акселератка соскользнула в ванну по моим мыльным ладоням, и мы оба чуть не упали.
– Здесь можно только так, - сказала Лариса и развернулась ко мне задом. Высокая красотка имела, к тому же, ошеломительные ноги, длиннее обычной нормы для женщин, сантиметров на десять, поэтому я вошёл в неё сзади без всякого труда, не пришлось даже подгибать свои колени.
Траханье на прямых напружиненных ногах доставило мне большое удовольствие и привело к быстрому и обильному семяизвержению.
– Помыться не дадут!
– шлёпнула Лариса меня по заднице.
– Иди в кровать.
Я вылез из ванны, встал на полу на колени, прижал девушку к себе, и поцеловал в плоский упругий животик чуть повыше тёмного треугольника на лобке.
Я перешёл в комнату, закрыл на окнах шторы, включил светильник у изголовья тахты, достал из-под лежанки и застелил постель, и плюхнулся на неё ждать Ларису.
– Так не бывает!
– опять засверлило в голове.
– Господи, схожу ума, - подумал я и, соскочив на момент с тахты, врубил музыкальный центр. Призывно сексуальный голос Сандры и ритмичные звуки диско расслабили меня в состояние разрядившегося и удовлетворённого самца.
Жизнь была прекрасна!
Хлопнула дверца ванной. В комнате, пританцовывая и подпевая Сандре на английском, материализовалась Лариса - в чём мать родила.
Я, «одетый» также, присел на тахте:
– Да ты продвинутая во всех отношениях!
– Английский? С детского сада учу.
Большое видится на расстоянии. Теперь я, впервые, мог рассмотреть обнажённую девушку при ярком свете, освобождённую от пены и порхающую около аппаратуры в поисках любимых записей.