Отпуск военного режима
Шрифт:
Головка упиралась в горло, не позволяя вдыхать, все движения стали более сильными и быстрыми. Толчки были глубже и резче. Я задыхалась, но в то же время впервые в жизни ловила такой кайф от осознания того, что мой бедный ротик сейчас насиловали толстым членом.
Глеб тихо рычал и насаживал мою голову на свой истекающий смазкой член, сжимая волосы до легкой боли. Оттягивая моя рыжую шевелюру, он не позволял мне отстраниться и выпустить его агрегат из ротика.
Втянув воздух в легкие. я сильно провела языком по члену, получив в награду громкий стон. Яйца в моей руке поджались.
По комнате пронесся звучный шлепок, а моя бедная рука вспыхнула огнем от встречи с натренированной мужской задницей. Глеб, рыкнув еще яростнее, вошел в мой рот, заставляя губы гореть огнем.
Ритм стал совсем сумасшедшим, когда член запульсировал у меня во рту. Громкий стон совпал с моментом, когда мое горло заполнилось вязкой спермой, которую пришлось быстро и жадно глотать.
Пряно-солоноватая вязкость осела на самом кончике языка, когда я усиленно втянула воздух и сделала еще несколько движений по мягкому члену брюнета. С оглушительным звуком, раздавшимся в тишине номера, выпустила обмякший орган из плена своего рта.
Глеб тяжело дышал, прикрыв глаза, и все еще удерживая меня за волосы. С едва заметным усилием меня потянули вверх и впились голодным поцелуем в покрасневшие губы. Он терзал мой рот со всей остервенелостью.
Меня резко развернули и нагнули над кроватью, пришлось быстро выставить вперед руки, опираясь на них. Глеб одним резким движением стянул промокший кусок ткани и развел мои бедра.
Жадный язык прошелся по мокрым от возбуждения складочкам, заставляя руки предательски дрожать. Я тихо застонала, когда, разведя губки пальцами, он ворвался в меня языком. Было жарко и до тугой боли в животе хорошо.
Он словно насиловал меня своим языком, раз за разом проникая внутрь. Большой палец прошелся по моему клитору, вызывая резкий писк от пронзившего все тела наслаждения. Я уже медленно подавалась ему навстречу, когда язык исчез, оставляя после себя глухое разочарование. Долго протестовать мне не дали, два пальца принесли легкую тягучую боль непривыкшим мышцам. Сильными и уверенными движениями он врывался в мое лоно, заставляя кричать еще сильнее.
Язык же нашел себе еще более интересное занятие. И горячий рот накрыл мой бугорок, втягивая его в рот и посасывая. Несильный шлепок по ягодице стал финальным аккордом, запустившим судорогу по всему моему телу, заставляя вздрагивать и кончать под этими соблазнительными пальцами.
Я без сил рухнула на постель, руки совершенно отказывались держать меня. Глеб приземлился рядом и стал вырисовывать что-то замысловатое на моей спине.
В себя после пережитого наслаждения я приходила медленно и с неохотой. Единственное желание — это залезть под одеяло и вырубиться. Глеб рядом зашевелился, и мне пришлось отрывать голову от подушки и стаскивать саму себя с мягкой кровати.
Одевались медленно и с огромным нежеланием вообще покидать номер отеля. Но все же десять минут спустя мы уже закрывали гостиничную дверь и спускались в просторный холл отеля. Поход до выставки занял еще минут двадцать. На начало мы, разумеется, уже опоздали, но это было явно не критично.
Найдя взглядом японку, расслабилась окончательно. Женщина явно нас заметила и, с интересом осмотрев нашу пару, отвела светло-карие глаза. Вздрогнув, покосилась краем глаза на полностью равнодушного Глеба.
При виде брюнетки в ярко-алом костюме напарник вздрогнул и прямым ходом направился в бар. Пить в обед, конечно, не самое правильное решение, но в его ситуации, похоже, единственно верное.
Положенные три часа тянулись бесконечно медленно, весь зал давно общался по привычным группам, и каких-либо новых знакомств не предвиделось. Без десяти три я не выдержала и, поймав Глеба, утащила того в ресторан.
— Думаешь, не обидятся? — Глеб подвинул мой стул.
— Ты настолько был занят побегом от Алексис, — я развернула накрахмаленную салфетку, — что не заметил: госпожа Тори уже полтора часа как ушла с этой нудной выставки.
— Тогда почему мы там оставались? — он насупился.
— Потому что, в отличие от нее, — я закатила глаза, — у нас нет такого права.
— Анастасия совершенно права, — за нашими спинами появилась женщина, — меня знают все, и надежды на мою поддержку питают единицы, если вообще питает хоть кто-то.
— Прошу, — брюнет отодвинул даме стул.
— Расскажите о вашей компании? — японка с интересом рассматривала меню.
— Мы не столь большая фирма, — я взяла слово на правах неродной дочери, — но это не мешает нам держать марку одной из лучших в столице. На примере продемонстрированных нами работ вы можете видеть, по какому критерию мы предпочитаем работать. Все заказы выполняются профессионалами своего дела. Сталелитейный цех — лучший в Москве. Стеклодувы нанимаются прямо со студенческой скамьи. Наш подбор кадров сможет поспорить с любой заграничной компанией.
— Не обращайте внимания, — отмахнулся от меня парень, — что могут смыслить в бизнесе простые рабочие? Наша фирма отличается индивидуальным подходом к каждому клиенту. Девочки моего отдела в мельчайших деталях воспроизведут все ваши желания. Они, словно феи, исполнят любой каприз клиента. В фирме найдется все: от эконом вариантов до самого дорогостоящего эксклюзива.
— Твои девочки — безмозглые курицы, — процедила сквозь зубы, — парни по любому, даже самому корявому эскизу, нарисованному представительницами прекрасного пола, которых бог обделил мозгами, сваяют настоящее произведение искусства. Так что наша компания — отличный повод для вложения.
— Твои дурни неотесанные не годятся ни на что, кроме как быть мальчиками на побегушках, — сверкнули серые глаза.
— А твои курицы только на эскорт и сгодятся, — фыркнула в ответ.
— Чудесно, — разулыбалась женщина.
— Что? — мы оба приподняли брови.
— Такие страсти, — она просто лучилась удовольствием от происходящего.
— Готовы сделать заказ? — молоденький официант появился возле нас.
— Болоньезе и салат из краба, — быстро продиктовала японка.
— Стейк с печеным картофелем и чай, — Глеб мельком взглянул на меню.