Отпуск военного режима
Шрифт:
— Да надоели, не беременная я, — истерично рассмеялась.
— Прости, конечно, — брюнет скосил глаза на директора, — но у секса обычно есть последствия.
— Я принимала нормальные таблетки, — постучала я ногтем по его лбу, — нормальные.
— Я их заменил, — подал признаки жизни мой приемный отец.
— А с тобой, папа, я поговорю дома, — посмотрела я на мужчину.
— Скажи да, — настойчиво прижимали меня к горячему телу.
— Глеб, я пила нормальные таблетки из своей косметички, а не из чемодана, — глубоко вздохнула я, успокаиваясь, — так что отпусти, и разойдемся на все четыре стороны.
— Ну уж нет, — меня резко закинули на плечо, — мы выйдем поговорить.
Весь офис наблюдал незабываемую картину: злой Глеб тащит матерящуюся на все лады меня на своем плече в кабинет главы ММ. Дверь в собственный кабинет он открывал ногой, закрывал, собственно, так же.
Меня бережно сбросили на черный кожаный диван и прижали сверху горячим телом, чтобы не сбежала. Вопли перекрыл жаркий поцелуй, а обжигающие пальцы сминали мои полушария грудей. Мозг инстинктивно начал плавиться, а мои пальцы тут же оказались в темных волосах.
Из штанов меня вытряхнули очень быстро, теплая кожа дивана и безумно горячий Глеб — контраст был потрясающий. Тело отозвалось мгновенно, одна нога оказалась на спинке, вторая отведена в сторону и удерживалась сильной рукой.
Толстый ствол вошел в меня одним плавным движением, заполняя до самых краев, зажигая тело и вырывая из груди первые всхлипы. Не заботясь о людях за стеной, меня буквально вбивали в черный диван, заставляя умолять и просить большего.
— Выйдешь? — я уже ощущала отголоски начинающегося оргазма, когда брюнет самым наглым образом перестал двигаться.
— Что? — расфокусированным взглядом я шарила по комнате.
— Выйдешь за меня? — мои бедра придавили к дивану, не позволяя шевельнутся.
— Нет, — не так уверенно, как в кабинете, протянула я.
— А если подумать, — в меня начали мелко вбивать, удерживая на тонкой грани.
— Да, — меня выгнуло дугой.
— Вот и умничка, — и спустя пару движений мне позволили провалиться в забытье.
— Так нечестно, — отдышавшись, я смотрела в серые глаза напротив.
— Зато эффективно, — меня заткнули самым приятным способом, — а если будешь и дальше упрямиться, придется нагнуть тебя над столом в холле.
— Не буду, — я отвечала на сладкие поцелуи.
— Привыкай, быть тебе теперь Анастасией Зиминой, — и возражения больше не принимались, мы просто продолжали целоваться.