Отрави меня вечностью
Шрифт:
Стало будто темнее.
— Кай!!! — от раскатистого голоса со стороны окна у Герти практически заложило уши.
Ларс спрыгнул с подоконника, взметнулся его длинный плащ.
И Герти тут же почувствовала, будто их с Каем застали за чем-то предосудительным.
Глава 4. Предосудительное поведение
— Ламмерт приедет через неделю! — Герти ворвалась в комнату матери, преодолев на одном дыхании шесть лестничных витков. — На конюшне сказали, что в этом году король раньше срока распустил по домам полки молодых вассалов.
— Ты рада, дитя моё, — лицо Ханны
— Ещё бы! Этот год был последним для Ламмерта. Больше никакой службы! Он вернётся к нам навсегда! — девушка плюхнулась на стул у окна рядом с матерью и взяла с подоконника вышивку. — Разве что король затеет военный поход. Но папа говорит, что страна устала. Рёссену нужны десятки лет мира, чтобы окрепнуть…
— Ты видела отца?
— Ага, на конюшне. Ламмерт, наверняка, привезёт мне подарки. И сладости, — Герти мечтательно посмотрела сквозь витраж на ленту дороги, что терялась в осеннем лесу.
— Герти, ты уже взрослая. На днях 18 исполнится, — Ханна пригладила волосы дочери. — Самый невестин возраст. А всё про гостинцы думаешь.
— Не только, — девушка сладко вздохнула. — Ещё я, конечно, жду бала на Сочетание. Ламмерт наверняка пригласит меня снова. Он так изящно танцует. Он… — Герти задумалась.
— Доченька… — улыбка слетела с уст матери. — Ты… влюблена в него?
— Наверное… Ах, я не знаю, — она картинно спрятала лицо в ладошки. — Мам, это плохо?
— Это… Просто не твоё будущее. Я долго надеялась, что эта детская привязанность пройдёт, когда ты повзрослеешь, и всё поймёшь… — на белом полотне под умелыми руками матери медленно распускался красный цветок. — Разве тебе никто не глянулся на ярмарке? Ты много плясала. Некоторые парни до сих пор смотрят на тебя с интересом.
— Что ж не подходят?
— Они просто робеют. К тому же, ты смотришь на них свысока.
— Я — дочь ландграфа.
— И прачки.
— Мама! — Герти резко подняла голову, но увидев печальные глаза Ханны, умерила свой порыв. — Мам, ты же знаешь, деревенские парни… совсем не такие.
— А ты не ищи особенного. Главное, чтобы он любил тебя. Только тогда ты будешь жить счастливо.
— Угу. В тесном домике со свиньями по соседству. Как вспомню эти хижины, так даже смотреть в их строну не хочется.
— Отец вам поможет. Я попрошу. Он справит отдельный дом. Может, подарит твоему мужу лавку. Джереон на многое готов для тебя.
— Так пусть найдёт достойного жениха.
— Какого?
— Молодого, красивого, доброго… И с зАмком! Представляешь, как разозлиться Одиль?
— Ах, Герти, ты же знаешь, что это мечты, — Ханна отложила вышивку. — Разве что среди военных найдётся подходящий юноша. Знаешь… А ведь с Ламмертом приедут приятели. Ты присмотрись: кого он выделяет? Кто всех ловчее дерётся на мечах? Иногда храбрые воины привозят из похода титулы.
— Но чаще вовсе не возвращаются домой. К тому же ближайший поход нескоро. И даже если всё выгорит, мама, пока-а мы постро-о-оим за-амок, я стану древней старухой!
— Я понимаю, малышка. Я тоже в юности была влюблена сначала в старшего брата Джереона, а
— И у тебя получилось! Мечта-то исполнилась.
— Да. Но какой ценой… — Ханна пристально посмотрела на дочь. — Герти… Джереон не был мне единокровным братом.
Дочка с вызовом взглянула на мать:
— На истории нам рассказывали, что в королевских семьях бывали браки даже между полнородными сиблингами.
— Это недопустимо! — красные пятна покрыли щёки и шею Ханны. — Храмы не благословят ваш союз. К тому же наследники… Ламмерту нужен будет крепкий малыш.
— Я рожу.
— Зачатия просто не будет! А если случится, то родится урод, — губы Ханны тряслись, как руки и вся она.
— Ну и пусть, — Герти уже сама не понимала, зачем упорствует.
— Гертруда!
— Уфф… — иголка вонзилась в розовый палец, и Герти тут же сунула его в рот.
— Знаешь, ты выросла, но не повзрослела. — голос Ханны стал жестким. — Надеюсь на благоразумие Ламмерта… — она подумала ещё и добавила. — Я буду счастлива, если он привезёт из столицы невесту. Иначе Одиль…
— Папа справится с Одиль.
— Вижу ты неисправима. — Ханна вздохнула, и добавила с деланным равнодушием. — Наверняка у него там было много девушек. О свободе нравов при королевском дворе слагают весьма пошлые вирши и анекдоты.
«Она рассержена. Но отцу жаловаться не станет — побоится, что тот отправит меня в Светлый Храм,» — Герти поёрзала. — «Ах как все ошибаются насчёт Ламмерта! Конечно, он рассказывал мне про девушек из столицы. И о том, что скучает там лишь по мне,» — Герти покраснела от прошлогодних воспоминаний и опустила голову, якобы для того, чтобы разобраться с нитками.
— Что с тобой, Ларс? — Кай невинно улыбнулся. — Это всего лишь…
— Мои принципы. — Ларс кошачьей походкой подошёл к Герти. — Я её привёл.
— Хорошо-хорошо, — Кай помахал руками в примирительном жесте. — Просто ты давно…
— Будь добр, уйди.
Герти не понимала, что происходит. Голоса вампиров с гулким эхом звучали в её голове…
— Я, конечно, уйду, — вампир скрестил руки на груди. — Ничего, что вы в моей спальне. Но такие мелочи…
— Хорошо. Мы уйдём.
«Зачем ссорятся эти прекрасные существа? Почему я должна уходить? Счастье было… и будет — надо только остаться!»
— Это тебе, — Ларс надел на шею девушки тонкий шнурок с каким-то кулоном, и…
Всё изменилось.
Герти будто проснулась. Или вынырнула из воды.
Стала слышать отчётливее и видеть, и понимать.
Например, то, что в комнате очень, очень холодно!
— Я замёрзла… О, боги! — Герти крупно задрожала и потащила на себя покрывало с кровати.
— Просто пойдём со мной, — Ларс вырвал из озябших рук кусок ткани и обнял за плечи. Правда, тепла от этого не прибавилось.
— Зачем?! — в мыслях девушки отчётливо встала картина её ближайшего будущего: бледная рука, зубы вампира, кровь, боль и смерть в страшных мучениях — доктора она тут не заметила. — Нет!!! Никуда я с тобой не пойду! И с ним — тоже! — Герти вскочила с кровати и попятилась к двери.