Отражение ночи
Шрифт:
Глава III
Вечно мерцанье звёзд. Всему виной — отвага.
Ворон лениво полулежал на подушках в роскошной спальне родового замка графства Рейн. С момента, когда он пришёл в сознание, прошло уже три дня, и его здоровье заметно улучшилось.
Отложив изученную кипу бумаг, Робин озорно улыбнулся, игравшей на подоконнике пичужке с пёстрым оперением. Птичка внимательно посмотрела на него блестящими глазками и, шумно взмахнув крылышками, улетела.
— Ворон, к тебе можно? — послышался из-за двери голос Артура.
— Если скажу, что нельзя, ты не войдёшь? — спросил юноша.
Белая дверь с узорами распахнулась и впустила двух юных лордов. Сокол с Медведем оглядели комнату, остановив свои взоры на столике со всевозможными аппетитными ягодами, плодами, травами и кореньями, и переглянулись.
— Я смотрю, тебе и, правда, ничего не нужно, — глубокомысленно изрёк зеленоглазый целитель.
— Да уж, — подтвердил Артур. — Всё съестное в мгновение ока доставляется из садов Анны и Рогнеды. Нашему королю остаётся только выбирать и щёлкать пальцами.
Ворон только иронично хмыкнул на это. Вдруг в окно ворвался ветер и зашевелил волосы на головах у юношей. Раздался пронзительный красивый и протяжный звук.
— Драконы! — почти с исступлением заорал Медведь и бросился к проёму.
— Смотри, не вывались! — прокричал ему вдогонку Робин.
— Вернулся Ратмир, — сказал Сокол и серьёзно посмотрел на своего короля.
Ворон поднялся с кровати, застеленной нежно-персиковыми простынями, и не спеша надел чёрную рубашку.
Спустя несколько минут они покинули помещение.
Ратмир вошёл в замок и остановился, оглядываясь. Ворон заметил его с высоты третьего этажа и решил спуститься вместе с друзьями, но внезапно раздавшийся восторженный возглас заставил его замереть, как изваяние.
— Ратмир, — кричала Анна, стремительно двигаясь к нему навстречу.
Белое с коричневыми цветами платье делало её похожей на весну. Юноша оглянулся и, подхватив графиню на руки, закружил. Они смеялись, и, казалось, не видели ничего вокруг. Наконец, Ратмир поставил девушку перед собой, и она обняла его лицо ладонями.
— Шрам? Откуда у тебя шрам? — тревожно спросила Анна, встав на цыпочки и несколько раз целуя юношу в лоб.
— Да что ты? Какой шрам? Это царапина, которая зажила неделю назад, а через три дня от неё вообще ничего не останется.
Наблюдая за этой сценой, Ворон слышал, как собственная кровь стучит в висках. Его одновременно охватили ревность, зависть и злость. Казалось, ещё секунда и эти чувства взорвут мозг. Время прошло, и дикий коктейль эмоций уступил место тоске. Он оглянулся на сопровождающих, но те были просто удивлены и не более.
Между тем, перед глазами Робина возникли картины из детства. Одиночество, равнодушие матери, когда она ещё была жива, сюсюканье нянек и холодность отца, тоже рано покинувшего их. Когда родителей не стало, он даже не ощутил потери. Ворон был наследником, а не сыном. Впервые он захотел настоящего тепла, когда увидел Анну, а она предпочла ему другого. Сейчас Робин чувствовал себя обделённым, как никогда прежде.
— Ваше величество, — громко произнёс Ратмир, кланяясь и продолжая обнимать Анну.
Вслед за ним оглянулась и графиня. На миг она встретилась глазами с юным королём, но, тут же, опустила взор и сделала реверанс. Ворон молча кивнул им.
— Я сразу поспешил к вам, как только приземлился. Вот бумаги, которые вам потребовались.
Робин принял из рук юноши свиток и, открыв его, стал читать, ничего не видя перед собой.
Тем временем Артур подмигнул Анне, а она ответила ему светлой улыбкой. Ворон передал документ Соколу, стараясь не смотреть на девушку.
— Ваше величество, — её чистый голос, подействовал на короля как удар бича.
Анна дождалась, когда Робин взглянет на неё.
— Я хотела узнать, как вы себя чувствуете?
— Чувствую? — хрипло спросил Ворон. — Вы могли бы осведомиться об этом раньше, сударыня. Прошло три дня, за это время ваш пациент мог успешно отправиться на тот свет, а вам до этого и дела было мало.
Графиня попыталась скрыть отразившуюся на лице боль, опустив голову.
— В таком случае, позвольте откланяться, — сказала она, погладив удивленного Ратмира по руке и покидая его.
— Не смею вас задерживать, — откликнулся Робин, получая садистское удовольствие от её потерянного вида.
Непроницаемый Сокол скосил на друга глаза, скрутил свиток и, поклонившись, тоже ушёл прочь.
Двигаясь по коридору дворца, русоволосый целитель ускорил шаг и чуть не сбил кого-то.
— Куда же ты летишь-то, молодец?! — перед ним возникла молодая женщина, стоящая на одной ноге, видимо потому, что вторую он успел ей оттоптать.
— Смиренно прошу вашего прощения, мадам, — поспешил извиниться Эдвард.
Румяная собеседница улыбнулась ему.
— Разрешите представиться, герцог Эдвард Эреман. Прошу позволения узнать ваше имя.
— Ух, ты! — охнула дама. — Правая рука короля. Надо же. А я нянька Анны и Рогнеды. Анея.
— Вы правы, сударыня, усмехнулся Сокол. У нашего короля две руки и обе правые — я и герцог Керн. Вот такой у нас монарх, непохожий на других. Постойте, но, неужели вы нянька? Я думал, вы им подруга и только немного постарше их.
Эдвард ещё раз внимательно посмотрел на молодую женщину.