Отражение теней
Шрифт:
– Потому что он пил. Утром, днём, вечером. Находясь в трезвом рассудке рядом с демонами этой трезвости можно было лишиться куда быстрее, чем за пару часов. Поэтому он пил и проводил свои дни в пьяном угаре и безумии. Трезвым он был только когда смотрел в будущее и когда вел свой дневник. Вот этот…
Тайган повернул к Уне толстую книгу. По чёрному переплёту с масляным блеском расползались кровавыми цветками буквы.
«Дневник пьяного бога».
– Он так сам называл себя?
– Да. Он никогда не бегал от правды. В своём дневнике он записывал каждое видение, что ему приходило. И сожалел только об одном, что он никогда не мог увидеть будущее своего собственного народа.
– Такому народу не помешало бы подписать смертный приговор.
– Их слишком много, Уна. А теперь бери вот это, - повинуясь взгляду мужчины, на стол перед девушкой свалились еще два таких же тома. Еще три полетели вслед за Тайганом, когда он двинулся к столу сам. – И ищем. Ищем всё, что может быть указанием для нас. Для тех, кто попадёт во власть Чёрного затмения.
– Тут много!
– А значит, у нас есть шанс.
– Да! Да… - Уна кивнула, раз, второй, создала графин с чистой питьевой водой, сделала глоток и перевернула первую страницу.
«Мы – демоны, мы безумная страница огромной вселенной, мы не имеем кодекса правил, не имеем морали, не имеем слабостей, не имеем душ. Мы – демоны, мы всегда голодны и безумны. Нас нельзя убить мечом и серебром, нас нельзя убить солью и магией, мы не имеем тела, мы не имеем астральной проекции. На нас нельзя воздействовать силой, нас нельзя победить уговорами.
Мы есть бескрайняя величина, мы есть альфа и омега. Мы есть погибель для всех, кто столкнется с нами вопреки всем предупреждениям»…
В стены установленного шатра ветер вцепился зубами и когтями, потянул плотную ткань на себя, злобно её терзая.
Порыв ветра был столь силен, что магам пришлось бросать свои дела и кидаться на помощь магии, используя банальные физические силы, проще говоря - держать улетающий тент руками.
А тем временем ветер-бродяга лукаво облетел вокруг тента и со всей мочи дунул с противоположной стороны. Магия не устояла. Плотная ткань взлетела в небо, метнулась вперед, загораживая взгляд. Ойкнула Карен, заваливаясь на спину словно черепаха. Дружно крикнули:
– Куда, зараза!
– мужчины.
Тент шуршал, в руки не давался и словно издевался над магами. А потом окончательно стих. Только ткань едва слышно шуршала, пока ее пытались сложить маги.
Именно поэтому тихие слова Леи в повисшем безмолвии прозвучали особенно громко и горько.
– О! Добро пожаловать, ад из моих детских страшилок. Няня все-таки была права, и я закончу свою жизнь здесь.
Еще мгновение вокруг была осенняя поляна, и пусть грязно - но это все же не было поводом называть симпатичный перелесок адом!
Мужчины бросили тент, чтобы оглядеться, выбралась из тканевой ловушки Карен - и маги застыли.
Грязи больше не было, не было опавших листьев и сучковатых деревьев - исчезло все. Была только скала, огромная скалистая длань без перепадов высот, ровная площадка черного камня с алыми вкраплениями.
Закололо ноги, зашлось в приступе холодящего биения сердце, страх поднялся от подошв по позвоночнику в голову. Любой маг знал, ЧТО это за камень. Антарил. Проклятый камень, вытягивающий из магов вначале магию, потом разум, а следом - душу.
– Судьба, за что опять то!
– взвыла Карен.
– Ошибаешься с адресатом вопроса, - пробормотал Стар, обнимая жену, подошедшую к нему в поисках успокоения.
– Местный хозяин. Мы ему не то чем-то помешали, не то просто ему не понравились. Главный вопрос, где мы и на него, как обычно, нам ответит Лея.
Повернувшись к подруге - кладбищу знаний, вампир в который раз за власть Черного затмения потерял дар речи.
Лея, непробиваемая, хладнокровная Лея, стояла на одном месте, обхватив себя руками и тряслась. Взгляд у демонессы был уже немного безумный, губы посинели, а руки - тряслись. И дело точно было не в антариле. Во-первых, на магов с таким запасом силы, как тени, антарил начинал свое действие не сразу. Во-вторых, срок, за который друзья могли бы потерять свою силу до опасного предела, был равен как минимум трем годам! Наконец, после первого приключения в книге теней друзья знали, что антарил на Лею вообще не действует! И вдруг дикий страх. Не перед монстром, не перед лицом опасности, не перед экзаменом, а практически на ровном месте.
Так проявлялись или застарелые страхи, или страхи детские. И вот о детстве друг друга, как дошло сразу до всех с небольшим опозданием они ничего практически не знали...
– Лея...
– Карен двинулась к подруге, обняла и ужаснулась тому, как ее трясет, - ты чего? Какой еще ад? Банальная пустыня из антарила. Сейчас возьмешь себя в руки и мы медленно пойдем отсюда. Чуть левее я вижу разноцветные скальные гряды, мы можем пройти там. И за ними будет уже обычная территория, главное только, чтобы не зимняя! Не переношу зиму.
– Не будет.
– Что? О чем ты говоришь?
– О том, что за теми скальными породами не будет никакой «другой» территории. Будет антарил, везде антарил и только он, и больше ничего другого.
– Слушай, ну так не бывает. Не существует в природе планет таких!
– А она не природная, - Лея неуловимым движением высвободилась из рук подруги, широким жестом паяца обвела все вокруг.
– Знакомьтесь, планета-тюрьма безумных демонов, состоящая на девяносто девять и девять процентов исключительно из антарила. Других пород - нет. Та самая одна десятая процента, выпавшая из общего зачета - это тоже подвид антарила, называемый «проклятым». Добывается самими безумными демонами, ради того, чтобы призвать кого-то к порядку, проще говоря лишить возможности осуществлять какую-либо активность, связанную с действием центральной нервной системы. Демон, на котором надеты наручи из проклятого антарила, напоминает мертвого, и в таком виде хоронится заживо.
– Почему ты сказала, что все-таки закончишь свои дни здесь, откуда взялось это все-таки?
– Нейл, поблагодарив Вира взглядом, взял протянутый ему теплый плащ и мгновенно закутал в него демонессу.
Она молчала. Словно не желала, что-то говорить. Хотя, не желала в самом деле. Вспоминать детство было тяжело и в большей своей части горько. Принцесса неудачница, принцессе не положено. До того момента, как за воспитание малышки взялся отец, понявший, что вот так дальше продолжаться не может, психике юной принцессы был нанесен определенный удар.