Отражение в мутной воде
Шрифт:
До дрожи не хотелось идти домой!
Нет, все-таки странно. Всегда ее дом был ее крепостью, с тех самых пор, как два года назад Тина узнала о смерти тети и о том, что ей была завещана квартира в далеком городе Нижнем Новгороде. Тогда она восприняла это как знак свыше, как дар небес, как выход из неразрешимо, казалось бы, запутавшейся жизни. Она была так счастлива, что даже не находила в себе сил изображать приличную случаю печаль. Из-за этого Тина в очередной раз смертельно поссорилась с матерью и, неся на челе клеймо безжалостной, расчетливой эгоистки, убежала сломя голову из родного
Она поселилась в Нижнем, мгновенно полюбив этот чудный провинциально-столичный город, и чувствовала себя как дома и в нем, и в тихой квартире на первом этаже симпатичной «хрущевки» из красного кирпича, стоявшей в тихом, тенистом дворике. Потом появился Валентин…
Теперь Валентин исчез. А вдобавок Тина поняла, что ей страшно возвращаться домой…
Но куда, в самом деле, податься? Больше идти некуда. Разве что в «Макдоналдс»… но Виталия давным-давно и след небось простыл. Да и забираться снова в какой-нибудь автобус, троллейбус, «маршрутку» (!!!) – нет, уж только не это!
Поэтому она собрала остатки сил и побрела от областной «Скорой помощи» через Ковалиху на Провиантскую улицу, а потом – на свою Ижорскую, которая еще утром была родной и любимой, а теперь чудилась исполненной опасных и зловещих теней.
Тина не сдержала сдавленного крика, когда одна из таких теней вдруг отделилась от скамейки, стоящей возле ее подъезда, и встревоженным голосом произнесла:
– Ну наконец-то. Я уж тут в розыск собрался подавать, честное слово!
Тень говорила мужским голосом, имела широкие плечи, а свет фонаря играл на ее тщательно причесанных рыжеватых волосах. В руках тени шелестел целлофаном букет и шуршал пакет, в котором вырисовывались очертания каких-то коробок.
Бояться нечего – это же Виталий!
– Привет, – выговорила Тина, едва управляясь с прыгающими губами. – Извините, я… у меня тут…
Вдруг ее шатнуло так, что она непременно упала бы, если бы Виталий, отшвырнув свое имущество, не подхватил ее.
– Что? Что такое? На тебя напали, что ли? Говори же! – Он сильно встряхнул ее, и боль снова запульсировала в висках.
– Ох, тише… – простонала Тина. – У меня, наверное, и правда сотрясение мозга. Я в аварию попала, «маршрутка» перевернулась. Так что извините за опоздание.
– В аварию?! – недоверчиво качнул головой Виталий. – А я тебя на площади ждал часа два, потом звонил из всех автоматов, всю топографию двора наизусть выучил. Так и знал, так и чувствовал, что с тобой какая-то беда! Ну, пошли. Я тебя домой отведу.
Тина с облегчением повисла на его руке.
Вот и хорошо. Пусть называет ее на «ты», пусть отведет домой. С ним совсем не страшно входить в эту темную двухкомнатную пещеру. Жаль все-таки, что Тина так и не завела себе собаку. Нет, лучше кошку: с собакой гулять надо, а когда ей… Да и какая разница – кошка, собака, главное, чтобы ее встречало хоть какое-то живое существо!
Она включила свет, старательно выискивая предлог, под которым можно уговорить Виталия хотя бы на часок сыграть
– Да ты в зеркало-то смотрелась, Тина? Нет, ты только взгляни на себя!..
Схватил ее за плечи, повернул. Тина посмотрела в зеркало – и устало отвела глаза.
Да уж… Такое впечатление, что об нее кто-то долго и старательно вытирал ноги. Хотя что ж тут удивительного, почти наверняка именно так и было, пока она валялась без сознания в «маршрутке».
– Знаешь что? – сказал Виталий ласково. – Пойди-ка ты постой под душем. Давай-давай. Это как раз то, что доктор прописал.
Тина взглянула на него в замешательстве.
– Иди, иди, – кивнул он. – Я подожду, если можно. Все-таки мы собирались серьезно поговорить, и лучше этот разговор не откладывать. Ты не против? Или уже не хочешь, слишком устала?
Да, она слишком устала. И, если совсем честно, хотела сейчас две вещи: оказаться под горячим душем и в постели. Желательно одновременно. А живое существо мужского пола пусть бы покорно посапывало на коврике возле кровати. Без всяких разговоров и тем более без каких-то поползновений…
Но она ничего не сказала Виталию. Это кем же надо быть, чтобы брякнуть такое человеку, который собирается открыть тебе какую-то тайну – вдобавок после пятичасового ожидания с букетом цветов. И вроде бы даже с бутылкой какого-то спиртного, насколько смогла разглядеть Тина. Если бутылка не разбилась, конечно…
Как выяснилось, бутылка не разбилась. Это было первое, что обнаружила Тина, выйдя из душа и заглянув на кухню. Посреди стола возвышался какой-то коньяк – судя по изысканным очертаниям сосуда, страшно дорогой. Вокруг были очень мило сервированы два биг-мака. От них шел пар, и Тина поняла, что Виталий воспользовался микроволновкой.
– Я тут похозяйничал немножко, ничего? – спросил он смущенно.
Она только кивнула, почему-то с опаской поглядывая на закатанные до локтей рукава его рубашки, на пуговки, фривольно расстегнутые чуть ли не до пояса, так что в прорези виднелись курчавые рыжеватые волосы. При этом она как-то особенно остро ощутила, что из ванной, повинуясь привычке, вышла в одном только халате, а он шелковый, скользкий, и при малейшем неосторожном движении распахивается совершенно неприлично…
Нет, надо пойти переодеться, а то как-то слишком интимно получается.
– Потрясающий халат! – восхитился Виталий, доставая из шкафчика две рюмки. – Знаешь, для меня почему-то женщина в халате – это самое привлекательное, что только может быть. Я как-то особенно спокойно себя чувствую, по-домашнему, если женщина…
Ну что поделаешь после такого признания? Она поплотнее запахнула ворот у горла и осторожно села на табуретку, на всякий случай зажав между колен расползающиеся полы.
К биг-маку тем временем прибавились бутылка пепси-колы, копченое мясо, извлеченное из вакуумной упаковки и уже нарезанное с немыслимой тонкостью, кисть винограда и коробка конфет. Поскольку всего этого никак нельзя было обнаружить в холодильнике, Тина поняла, что Виталий полностью взял на себя интендантские обязанности.