Отражение в мутной воде
Шрифт:
Тина провела рукой по глазам – и ей почудилось, будто удалось наконец-то сдернуть некую пелену, давным-давно на них налипшую и мешавшую правильно воспринимать окружающее.
Дениз! Проституточка Дениз, мечтающая о любви с первого взгляда! Ну что ж, может быть, ее и зовут иногда Дениз. Но чаще – Зоей. А еще чаще – так вот что означает латинская буква V! – Викторией. Это она, та самая умница-нимфоманка, девушка (ха-ха!) для всех сразу: и для Валентина, и для Виталия, и даже, возможно…
Рядом раздался выстрел, и Тина едва не вылетела на дорогу. О господи… да это сломалась в руках ветка. Звук, чудилось, разнесся за версту, но те двое слишком увлечены разговором, чтобы его услышать.
Вот и чудесно. Вот и продолжайте в том же духе!
Не удостоив их прощального взгляда, Тина отступила на несколько шагов и, пригнувшись, ринулась под навес ветвей, отягощенных розовыми цветами.
Вот и дорога. Выглянула. Джип и все остальные – за поворотом. Можно проскочить. Перелетела неширокую полосу асфальта и вновь нырнула в кусты. И дрок, дрок на обочине… Он ее просто преследует, этот вечнозеленый, вечноцветущий желтый испанский дрок! Желтый – цвет разлуки. А также смерти. Точнее, той смерти, которую приносит Зоя. Принесла Валентину, теперь вот готовит Тине. Зоя, Дениз, Виктория. Виктория… история… Да, вот так история!
Она вырвалась из плена кустов, и по глазам ударило пятно цвета спелой хурмы. Такси? Ну да. О господи, они тут, в этом богом забытом Сен-Дени, просто с жиру бесятся! Такси не стоят в ожидании пассажиров, где им положено стоять, а мотаются туда-сюда, даже по проселочным, можно сказать, дорогам, не брезгуя подбирать всякого встречного-поперечного, включая подозрительного вида всклокоченных девиц с безумными глазами…
А может быть, она и в самом деле рехнулась, может, все это – не более чем бред сумасшедшей, последствия того самого удара головушкой после достопамятной аварии в сороковой «маршрутке»? Сейчас она очнется в больнице и увидит, что не стоят за плечами убитые из-за нее, поймет, что не было никаких невероятных приключений, нет и никогда не было в ее жизни никакого Георгия…
– Вилла «Палома», – выдохнула она, падая на сиденье. – «Палома», компрене ву? – Для надежности слегка помахала руками, будто крылышками. – Ну, голубка, придурок!
Зря она так… Таксисту не понадобилась ее нехитрая пантомима. С непременным «авек плезир!» развернулся и помчался по шоссе.
Мелькнул знакомый поворот на виллу Голуба. Нет, белый джип не выруливает оттуда. Те двое небось все еще стоят, лясы точат. Ну и на здоровье!
Как ни старался прилежный таксист растянуть удовольствие, километр – он и в Африке километр, поэтому через несколько минут «хурма» подкатила к невысоким изящным воротам. Тина достала из кармана несколько смятых бумажек. Протянула на ладони: выбирай, мол, что по нраву! Шофер сделал некое телодвижение, свидетельствующее, что по нраву все, но устыдился – взял только пятьдесят франков. Грабеж средь бела дня, да Тине-то что? Не ее деньги. Хотя… если заглянуть в будущее…
Такси укатило.
Тина ткнула пальцем в цифру 8 на панели рядом с воротами, и те послушно отворились.
Пошла по дорожкам, скользя рассеянным взглядом по ухоженным розам, по аккуратно подстриженным газонам. Даже деревья, разросшиеся вдоль забора, казались взлохмаченными рукой опытного парикмахера. В смысле, садовника.
Ненастоящее все какое-то. Слишком красивое. И сад, и эта вилла, похожая на порцию сливочного мороженого. Да и вся эта «история-виктория»!
Помнится, давным-давно, еще в начале детективно-приключенческого сюжета, неожиданно закрутившегося вокруг нее, Тина уже испытывала подобное ощущение – ощущение полной неправдоподобности происходящего. Смесь французского с нижегородским! И этот коктейль продолжает бурлить, приобретая все более невероятный вкус. Загадочная организация «Просперити», вознамерившаяся опустошить не только Россию, но и половину земного шара? Ее ставленники, одному из которых предстоит вскоре сделаться президентом? Какие-то радиоактивные отходы в подземных пещерах?..
Бред, ну полный бред, газетная брехня. Глупейшая фантастика, если учесть существование какого-то мудреного прибора, который сканирует «глубинные слои памяти»…
Да. Конечно. Сканирует! Чушь собачья!
Фантастика. Вот именно. А еще большая фантастика – русский герой-одиночка, спаситель Отечества Георгий Кайсаров, задумавший одним махом семерых…
Кто-то шибко умный недавно сказал по какому-то поводу: «В России не бывает политических убийств. Одни криминально-экономические». Так вот: в России не бывает и спасителей Отечества. Всех их свои же повыбили: под Перекопом, на кронштадтском льду, на Тихом океане закончили они свой поход… Оставшихся покрошили фрицы в Брестской крепости, под Москвой и Сталинградом, в бесчисленных боях местного значения. Самые живучие – и те уже вымерли по старости. Так что спасители Отечества медленно, но верно сошли на нет. И чтобы некий богатенький Буратино, типичный «новый русский», вдобавок племянник банкира, – чтобы такой вдруг вознамерился положить голову за Отечество… С печки он упал, что ли? Нет, поверить в это могла только Тина с ее неистребимой девичьей жаждой – полюбить непременно героя. А нету, нету их! Ликвидированы как класс! В основе же всех поступков Георгия лежит, как базис под надстройкой, какой-то вполне определенный экономически-криминальный интерес, суть которого Тина не только постигнуть не способна, но даже вообразить. И Голуб, скорее всего, в той же связке. Видимо, немалые шуршат деньги, если Георгий осмелился выступить против столь крутого мена, как Виталий Пидоренко. Вырвал у него из рук добычу…
Тина споткнулась на ровной вылизанной дорожке. Хоть испепели ненавистью все вокруг, останется нетленным факт: Георгий все-таки спас ей жизнь…
«А я его просила?» – вспыхнула в ярости. Понятно же, что и тот прыжок, и бегство галопом по Европам, и все остальное – всего лишь стремление непременно оставить Пидоренко с носом. А уж потом, когда установились все точки над «и» во взаимоотношениях Тины и Зои, решил преподнести ее своей давней приятельнице на блюдечке с голубой каемочкой. Должна же Зоя получить наконец удовольствие, которого так долго была лишена!
Вот почему Георгий был холоден с Тиной. Вот почему его пришлось чуть ли не силком в постель тащить. Ну еще бы – зачем ему какая-то влюбчивая провинциалка, когда есть Виктория – любительница стрелять в упор, предлагающая богатейший набор сексуальных услуг…
Тина с усилием разжала кулаки и с недоумением взглянула на свои ладони, на которых виднелись ярко-розовые дуги от ногтей. Неужели и сейчас именно ревность терзает ее сильнее всего? Вульгарная ревность, а вовсе не за державу обида? Их вместе с державой бросили, предали, им изменили. Подумаешь, новость! Да сейчас Родине только ленивый не изменяет!
Пусть, пусть кто угодно. Только не он. Он не мог…
А вот смог. Смог все-таки…
Тина глянула на восток. Небо сумрачно синело, в то время как на западе вовсю играло красками заката. Ну да, разумеется. Как Восток – так мрак и тьма, а как Запад – так разноцветье, блеск реклам и шуршанье денег.
Ну и ладно. Каждому свое. А с нее довольно вояжей. Накаталась – во, по гроб жизни хватит! Пора возвращаться. И даже если дома, на том самом Востоке, действительно поджидает гроб… Еще один умник хорошо сказал: «Умирать надо в России». Так она и поступит.
Если успеет, конечно…
Шаги за спиной!
Успеет ли хоть обернуться – или судьба заполучить пулю в затылок?
Она повернулась так резко, что упала бы, не поддержи ее Георгий.
Сгреб в охапку, прижался губами к виску:
– Ну что, бедняжка? Так и мечешься тут, под воротами? Измаялась, да? А вот он я – жив-здоров!
Уткнулась в его грудь, почувствовала этот уже ставший родным запах, слегка отравленный сладким ароматом чужих духов. И содрогнулась в приступе рыданий.