Отражения
Шрифт:
Когда становилось нечем себя занять, в голову постоянно лезли совершенно ненужные мысли. О Люциусе Малфое, например. Его серебристые глаза и волосы… белые пальцы в тёмных перстнях… Запах сандала… Его голос… Его слова… «Хочу, чтобы ты запомнила меня. Меня и ощущение, когда я в тебе…».
Гермиона закрыла глаза и поняла, что снова взмокла от непрошеных мыслей. Она стянула блузку через голову.
«Мне нужно в душ».
В старенькой ванне, полной тёплой воды с пеной, жизнь казалась
Только здесь Гермиона и могла теперь обнажиться и душой и телом: татуировка «М» была сделана на совесть и едва начала сходить. Казалось, она горела на коже словно клеймо, постоянно напоминая о том, чьё имя шепчут по ночам непослушные губы. Ну и разумеется, никакого секса с Роном. Вот уже полтора месяца… Вот только из-за татуировки ли? Или потому, что на месте Рона придётся воображать другого?
Гермиона прикрыла глаза, глядя, как лопаются разноцветные пузырьки пены у колена. Видения становились ярче. Чётче. Объёмнее…
Пальцы Люциуса едва касаются её между лопаток. Ведут ниже, в ложбинке. Ещё ниже.
Они касаются талии, и большой слегка надавливает на ребро, словно заявляя о настойчивом желании хозяина прижать её к себе.
Потом спускается к тазовой косточке…
Люциус целует её лодыжку — нежно, трепетно, будто пробует утренний кофе на вкус краешком губ…
Длинные белые волосы невесомо щекотят кожу… Ласкают…
Люциус выводит языком букву своей фамилии между её ног — медленно, старательно… будто стараясь унять дикое пламя, которое жгло только сильнее…
«У тебя здесь родинка…»
Гермиона резко выдохнула. Открыла глаза. Зажмурилась. И с обречённым вздохом запустила руку между ног.
* * *
Рон вернулся с работы поздно, когда она уже заканчивала готовить незатейливый соус к спагетти. Впрочем, он, кажется, остался доволен ужином.
Гермиона убирала посуду в мойку и напевала себе под нос старый мотивчик, поэтому не расслышала вопроса Рона.
— Да?
Она развернулась с тарелкой в руках.
— Что это?
Рон держал в руках ситечко для заваривания чая. Не такое, как у Люциуса, но…
— Ситечко, — глупо и рассеянно улыбнулась Гермиона. — Купила на Косой Аллее у Августа.
— Зачем? Это так старомодно.
Он уже открыл мусорное ведро, чтобы выбросить его, но девушка перехватила его руку.
— Оставь. С ним чай заваривается вкуснее.
Рон разжал пальцы, и ситечко упало в ладонь Гермионы.
— С тех пор, как ты вернулась оттуда, я тебя не узнаю. Ты другая.
Гермиона молча смотрела, как луч
— Что с тобой там случилось, Гермиона? Я вправе знать.
«О, да. Я всего лишь изменила тебе, друг мой, с Люциусом Малфоем. Да так, что не могу выбросить его из головы…»
— Я ведь рассказывала тебе. Пока время вернуться не вышло, мне пришлось разыгрывать жену Драко Малфоя. Скучные приёмы, странные скачки на пегасах…
— И секс?
Гермиона вздохнула.
— Я не спала с ним. Я ведь уже говорила. У них с женой какое-то соглашение, он спит, с кем хочет, она тоже…
— И с кем же спала ты?
Гермиона разозлилась.
— Я сто раз говорила тебе, что была в другом мире не по своей воле. И я хотела найти там свою маму. Я думала, хоть там она жива…
— Её не вернуть, Герм, — Рон покачал головой, — как ты не поймёшь? Тебе надо отпустить её.
— Как тебе — Фреда? — зло бросила она.
Это было жестоко. Удар ниже пояса, но Гермиона сейчас не могла иначе. Фреда Рон любил и до сих пор не верил в его смерть. Гермиона поняла, что не желает никого отпускать, а игра Рона настолько двуличная, что просто противно.
Он побледнел и сглотнул.
— По крайней мере, я не стирал ему память!
— А стоило бы! — запальчиво крикнула Гермиона. — Может, он сейчас был бы жив!
— Тебе ведь это не помогло, верно?!
Гермиона почувствовала, как вокруг горла будто сжались чьи-то ледяные пальцы.
Он был прав. Он, чёрт бы его побрал, был прав, но… так жесток. А вот Люциус бы понял…
— Нам надо расстаться, Рон, — голос был чужим и холодным, словно кто-то другой говорил это со стороны. Или из зеркала. — Мы так часто ссоримся, что я не помню момента, когда нам в последний раз было хорошо вместе.
— Когда ты спала со мной! — зло бросил Рон. — А не ныла, что у тебя нет настроения!
— Боюсь, тебе стоит найти кого-нибудь с более подходящим настроением…
Он с минуту смотрел на неё, а затем вышел, хлопнув дверью в гостиную.
Чтобы не слышать, как Рон громыхает чемоданами, собирая вещи, Гермиона села за стол и зажала уши.
К тому моменту, когда он покинул квартиру на Эджвар-роуд, солнечный луч миновал нож и остановился на гладком боку чайного ситечка.
* * *
Дни тянулись, как резиновые. Мокрый пегий туман, казалось, навеки поселился в Лондоне. Он оседал на воротниках пальто, шарфах и фетровых шляпах волшебников, как лохмотья мантии дементора. Иногда его сменяла унылая морось, переходящая в монотонный дождь. Небо превратилось в безжизненное серое бельмо безо всякой надежды на просвет.
Куда бы Гермиона ни подавала резюме, отовсюду звучало только одно: «Вы под следствием, мисс Грейнджер». А жить на что-то было нужно. Тогда-то Гермиона и решилась на крайние меры.