Отражения
Шрифт:
Х.: Это история «охотника за нацистами» Симона Визенталя. На самом деле, мы опоздали. Мы затратили много усилий и средств, чтобы найти Менгеле в Аргентине. Но «брать» их обоих одновременно было невозможно. И он скрылся сразу же, как только мы «взяли» Эйхмана. Он бежал в Парагвай, где режим Стресснера предоставил ему «личное» убежище. Его немедленно стала опекать в то время сильная немецкая колония страны, сразу же дали персональную государственную охрану. Мы потом несколько раз пытались приблизиться к Менгеле — но не смогли. Просто «убрать» его не хотели — он нам нужен был для суда, но ничего сделать не удавалось. Полагаю, что он уже действительно
(Примечание: В 1979 году в Бразилии Менгеле неожиданно утонул у берега при неизвестных обстоятельствах).
С.: А Борман или шеф гестапо Мюллер? Вокруг них ходит много слухов и домыслов. Говорят даже, что кто-то из них был связан с советской разведкой?
Х.: Борман, насколько мы выяснили, погиб в 1945 году в Берлине. В те же дни, что и Гитлер. Что касается Мюллера, то мы его серьезно и долго искали. Предположительно, скорее всего, шеф гестапо попал в руки русских. Его, возможно, использовали и «убрали».
С.: Раз уж вы упомянули русских, то у Моссада были какие-либо рабочие контакты с ними? Тем более, что Советский Союз поддержал образование Израиля и, тем самым, можно сказать решил его судьбу.
Х.: Мы никогда не имели оперативных контактов с советскими спецслужбами. Сталин поддержал в ООН образование Израиля. Но не из — за любви к евреям, а как противовес Великобритании. Это было его стратегическое решение. В то время арабский мир был слаб и арабы не могли противостоять Британской империи к югу от границ Советского Союза. Поскольку еврейская община и ее государство на Ближнем Востоке могли бы положить начало изгнания британцев из региона, Сталин и поддержал создание Израиля. Собственно, так и получилось. СССР именно поэтому допустил поставку нам необходимого оружия для войны за Независимость из Чехословакии.
С.: Но потом, как утверждают, у Сталина был план о депортации всех советских евреев в Сибирь. Вы знаете что-нибудь об этом?
Х.: Мы подозревали это, исходя из ситуации и событий вокруг еврейского вопроса в СССР. Репутация Сталина и предыдущие депортации малых народов указывали на возможность такого поворота событий. Но подтверждающих это документов, честно говоря, у нас не было. Не было выхода на Кремль.
С.: А распад Советского Союза? Некоторые в России говорят, что сионисты приложили к этому руку.
Х.: Это абсурд. Важно понять, если не знаешь — Израиль и Моссад всегда интересовались только евреями, условиями их жизни и связями с еврейским государством. Говорю авторитетно, мы не проводили разведывательных операций против Советского Союза. Мы всегда опасались, и это было очень важным фактором, что любые наши действия, даже намек на подобную операцию, ударит по советским евреям. Для нас это было недопустимо. Мы слишком малы и заняты «своими» делами, чтобы еще бороться с Советским режимом.
С.: Моссад маленький, по сравнению с КГБ, ФСБ или ЦРУ. Но Моссад, похоже, везде?
Х.: Это легенда. Сила Моссада всегда была в стремлении обеспечить реальную безопасность Израиля и мы концентрировались только на этом. Операции, связанные с арабскими странами и контртерроризмом — это отдельный разговор.
Знаете, я был единственным, кто задолго до Горбачева говорил о распаде Советского Союза. Я говорил об этом американцам —
С.: Но ведь именно Моссад смог достать секретный доклад Хрущева, разоблачающий культ личности Сталина еще до его обнародования?
Х.: Это не наша заслуга. Это все получилось случайно. Доклад попал в ЦК компартии Польши, а там многие недолюбливали русских. И один израильтянин из нашего посольства имел личные дружеские контакты с польским высокопоставленным чиновником. И тот счел нужным самостоятельно отдать этот доклад Хрущева на запад. Он добровольно передал его израильтянину, не осознавая даже значение этого документа.
(Примечание: Интервью с Виктором Граевским, выкравшем секретный доклад Хрущева, выложу позже).
С.: А советская разведка работала в Израиле или КГБ тоже концентрировался, в основном, на США и западных странах?
Х.: КГБ работал в Израиле активно с самого начала. Первые репатрианты, приехавшие в Палестину, были, в основном, из России. Они хотели строить свою страну. И они знали русский язык, русские песни, культуру, с симпатией относились к русским. Русские стали героями в Израиле после победы во Второй мировой войне. Во многих кибуцах (прим.: поселениях-коммунах) Израиля уже даже после смерти Сталина долго висели его портреты.
В Советском Союзе людям говорили о врагах — сионистах, а в самом Израиле сторонники Советского Союза были очень сильны. Святее Папы Римского, на мой взгляд. Они искренне верили в светлое будущее коммунизма. Парадокс в том, что израильские коммунисты, имевшие большое влияние в стране, были самыми преданными сторонниками Советского Союза, а Москва именно их не позволяла включать в международное коммунистическое движение — чтобы не оттолкнуть арабские режимы. Поскольку игра тогда пошла против США. КГБ тогда имел почву для работы в Израиле и советский шпионаж против нас был очень активен. Больше, кстати, чем в других небольших странах мира. Мы были одной из первых целей советских спецслжб и одновременно транзитом — для работы в тех же Соединенных Штатах или в Европе. Через Израиль, как считали в КГБ, можно было легализовывать «своих» людей и затем проводить операции против их основного противника — США. Мы пресекли ряд таких операций, извещая об этом американцев. То есть мы хорошо работали.
С.: Подозреваемых советских разведчиков вы разрабатывали уже здесь, в Израиле?
Х.: Некоторые приходили сами, признавались — чтобы эмигрировать, мы шли на сотрудничество с КГБ.
С.: Но ведь были и Калманович, отсидевший в Израиле за работу на СССР, и Клинберг…?
Х.: Они были не репатрианты, а профессиональные разведчики. Их специально засылали в страну и идеи их операций заранее разрабатывались в Москве. Они уже тогда знали и Израиль, и структуру общества, и пути своего продвижения.